– Я тебя возбуждаю? – шепнул он Оксане на ушко.
– Только не сейчас.
– А что так?
– Ты, наверное, за деньгами пришел? – осмелела молодая женщина.
– Да. За деньгами. Для тебя. Хочешь, тачку тебе на эти деньги куплю? – поддался порыву Кирзач.
– Тачку?
– Ну да. Такую, как у твоего босса. Такой же «Мерс», только новенький.
Оксана думала недолго.
– Хочу!
Сарказма в ее голосе было больше, чем восторга, но вне всякого, она бы не отказалась от крутой иномарки.
– А ты девица не промах, – усмехнулся Кирзач. И беспардонно хлопнул ее по заднице.
– Ты сначала машину купи, а потом за бампер хватайся! – сострила Оксана и резким движением отстранилась от него.
– Раиса Геннадьевна, деньги давайте! – страдальческим тоном распорядился Белояров.
Рыхлотелая женщина с бородавчатым носом издала вздох, полезла в сейф и вытащила оттуда десять пачек по пять тысяч долларов в каждой. Джек взял деньги и бросил в сумку с автоматами.
– Мы в расчете? – жалобно спросил директор.
– Штраф ты заплатил, можешь ехать дальше, – хмыкнул Джек. – Только мы должны знать, сколько у тебя бензина в баке…
– Не понял.
– Сколько ты денег за последний месяц заработал?
– Девяносто миллионов. В рублях, само собой.
– А если мы проверим? – хищно сощурился Кирзач и снова подошел к Оксане, рукой сграбастал ее за талию. – Тебя изнасиловать или сама скажешь?
– Доход или прибыль?
– А что, есть разница?
– Доход – это то, что мы вообще заработали. А прибыль – это разница между доходами и расходами. С этой разницы насчитывается налог на прибыль…
– Короче.
– Чистая прибыль за август месяц у нас составила сто восемьдесят четыре миллиона…
– А кто-то говорил, что девяносто? – Кирзач свирепо глянул на Белоярова.
– Это уже после уплаты всех налогов…
Тем же взглядом Кирзач посмотрел и на Оксану. Она, бедная, сжалась от страха. И опустила глаза, давая понять, что начальник соврал.
С математикой у Кирзача всегда было туго, и он не мог посчитать точно, сколько это будет – двадцать процентов от ста восемьдесяти четырех миллионов. Но что-то ему подсказывало, что эта цифра меньше пятидесяти миллионов. Зато рубли в доллары он перевел без проблем. Потому что курс в обменниках ровный, считай, тысяч рваных за один бакс.
– Короче, мужик, пятьдесят штук с тебя. Зеленью. Через месяц подъедем, чтобы деньги были. Нет – заказывай себе похоронную музыку. У меня все… Пошли!
Кирзач бесцеремонно взял Оксану под руку и повел за собой.
– Эй, ты куда меня тащишь? – возмутилась она.
– Тачку выбирать. Для тебя.
– Я не хочу.
Оксана ему не поверила. А зря. «Мерс» он ей, конечно, не купит, но подержанную «восьмерку» – запросто.
– А я сказал, поехали!
Он остановился, развернул женщину к себе лицом и удавом посмотрел на нее. И снова она стушевалась. И как миленькая пошла за ним.
Глава 6
Дождь на улице, слякоть, из машины выходить неохота, но делать нечего: правый «дворник» вдруг отказал. Штанга привода крутится, но рычаг проворачивается в замке крепления. Ну, это ерунда. Гайки подтянуть, и все дела.
Вайс возвращал гаечный ключ на место, когда сзади послышался знакомый голос:
– Командир, до Карамзина подбросишь?
Он обернулся и увидел капитана милиции Павлова. Ироничный взгляд, радушно-снисходительная улыбка, куртка нараспашку, спортивная сумка на плече. Похоже, дождь его ничуть не смущал.
– Если не сломаюсь, – пожал плечами Вайс.
«Тройка» на ладан дышит – то генератор откажет, то стартер навернется. В общем, час едешь, два в ремонте.
– Что, проблемы?
– Да так, есть немного…
Не хотел Вайс везти Павлова. И неприязнь к ментам здесь ни при чем. Ствол у него в сиденье спрятан, вдруг капитан догадается. У ментов на это дело особый нюх.
– Ничего, если сломаешься, пересяду.
Вайс с надеждой посмотрел на пузатого Акопа, который подходил к ним.
– У нас тут очередь, Акоп сейчас первый.
Но Павлов махнул ему рукой.
– Иди, ара, иди. Я из милиции, мне с Василием по делу поговорить надо.
Акопа уговаривать не пришлось. С сожалением глянув на Вайса, он повернул к своей «Волге».
– Ну, если по делу, тогда садитесь… Что там у нас на Карамзина? – уже в машине спросил Вайс.
– Управление по борьбе с организованной преступностью. Я тебя к себе повесткой хотел вызвать. Да закрутились мы…
– Чего так?
– А ты не знаешь? Два убийства на Промзаводской улице, резня в «Ночном рандеву». Или скажешь, что про ресторан ничего не слышал?
– Слышал. Весь город гудит.
– Ага, как улей гудит перед пасечником. Не хотят пчелы, чтобы у них мед отбирали, но ничего поделать не могут. Потому что пчелы. Потому что ведут себя как насекомые. И ты себя также ведешь. Знаешь, что Техасца Кирзач застрелил, а молчишь. Потому что боишься. И все боятся. А Кирзач и с Техасцем расправился, и восемь человек в «Ночном рандеву» застрелил. И еще гранатами забросал. Четыре трупа. Девять раненых, двое из них под вопросом, выживут или нет…
– Кирзача потому и боятся, что он на всю голову отмороженный. Псих.
– Да, но этого психа нужно остановить.
– Вы же с организованной преступностью боретесь, вы его и останавливайте.
– Как? Нам доказательства нужны, что это Кирзач в Техасца стрелял.
– Возьмите его за жабры, тряхните, как следует. Только не говорите, что у вас пытки запрещены, не поверю.
– Мы не пытаем, мы допрашиваем.
– Может, просто взять Кирзача не можете? Я слышал, он ментовскую… э-э, милицейскую машину обстрелял… Может, потому и страшно?
– Кому-то, может, и страшно. У людей семьи, дети, умирать никто не хочет… Но есть и те, кто не боится. Я, например, не боюсь. Но мне доказательства нужны, что Кирзач в Техасца стрелял. И мне нужен свидетель.
– Я же говорю, в масках они были. Чулки на головах. Непонятно, Кирзач это был или кто другой.
– А одеты они были во что?
– Не заметил.
– Да, я понимаю, ты извозом занимается, с клиентами общаешься, что в городе творится знаешь. Наверное, знаешь, что Кирзач на уровень Техасца поднялся. Полгорода, считай, за ним. Так у вас говорят?
