Глава 32
Раньше это был колхоз. Сейчас сельскохозяйственная артель. Но как была деревня, так деревней и осталась. Хотя чего лукавить, местечко это производило приятное впечатление. Красивая природа, свежий воздух – уже одно это хорошо. И поселок ухоженный. Чистые асфальтированные улицы, аккуратные коттеджи стандартного покроя. Только вот географическое положение не очень. Архангельская область – это вам не Рио-де-Жанейро. Уже сейчас здесь холодно. Но Маша одета по погоде. Стремная на вид, но теплая куртка, дамские сапоги на меху – чисто совковый пошив, пуховый платок. В руках дрянной чемодан с двойным дном. Наверху гардероб путешественницы. Второе дно забито долларовыми упаковками и драгоценностями. И свои собственные сбережения на черный день. И боевые трофеи – память о полудурке Алике.
Лихо она всех развела. И Алика, и Гарика, и всех, всех, всех. Никто не ожидал от нее такого коварства. И все из-за тупой мужской самонадеянности. Женщина для них подстилка, не более того. Ха! Не угадали! Женщина сильна в своей слабости. И Алик мог ее раскусить, и Гарик. Но они дальше своего члена ничего не видели.
Гарика она убила без всякого сожаления. Он ей не нужен, и весь разговор. И Алика могла бы пристрелить. Такое же ничтожество. Но смерть для него это слишком легко. Пусть теперь живет и мучается мыслью, что остался ни с чем. Хорошее наказание она для него придумала.
А она будет жить. Правда, пока у нее не жизнь, а существование. Но скоро шумиха вокруг нее уляжется. Через годик, а то и раньше можно спокойно выплыть на поверхность жизни. Она еще не знает, куда точно отправится, но то, что жить в России не будет, – это однозначно.
А пока остается Россия. И притом самая что ни есть глубинка. Бывший колхоз-миллионер, ныне экспериментальная артель. Эксперимент состоял в том, что здесь было построено десятка три коттеджей для беженцев из стран СНГ. Хочешь жить в России, паши в колхозе. В городах своих дармоедов хватает. Может, это и правильно…
Маша могла сойти за беженку. В свое время у нее был клиент из уважаемых авторитетных людей. Так он шутки ради оформил ей поддельный паспорт на бланке союзного стандарта, но узбекского образца. Даже штамп с ферганской пропиской поставил. Для него это ничего не стоило – после распада Союза в бывших союзных республиках осталась куча никому не нужных паспортных бланков. Паспорт на всякий случай она сохранила. Клиента потом убили в какой-то разборке, а паспорт остался. В отличие от фальшивого загранпаспорта, который ей сварганил Гарик, этот документ никаких сомнений не вызывал. Безупречная работа.
Об этой артели Маша узнала из газет. Всеми правдами-неправдами добралась сюда. Но ведь о ней знали и другие нуждающиеся. Почти все свободные дома уже заселены. Но надежда все же оставалась. И она окрепла, когда Маша увидела председателя артели, мужика с кобелиным взглядом. Местный племенной бык.
– Значит, работать у нас хотите? – спросил он, изучая Машу глазами.
В ее паспорт он даже не смотрел.
– Да, если можно…
Зря она прикинулась серой мышкой. Сейчас надо не прятать, а выставлять напоказ свою сексуальность.
Маша сняла с себя платок – роскошные волосы рассыпались по плечам. Так, уже лучше. Еще бы юбку поднять, но слишком уж она длинная.
– У вас есть специальность?
– Да. Фотомодель.
– Как-как? – вытаращился на нее мужик.
– У нас в Фергане в прошлом году я заняла первое место на конкурсе красоты, – на глазах у Маши выступили слезы. – Но с этого дня у меня начались несчастья. Ко мне стали приставать. Меня домогались.
Она всхлипнула, потянула паузу.
– В общем, долго рассказывать…
– А вы куда-то торопитесь?
– Вам так интересно?
Председатель смутился.
– Нет, вообще-то… – замямлил он. – Это ваше личное дело. Личные дела меня не касаются… Можете не рассказывать, это ваше право.
– Почему же, я бы рассказала, – она сделала вид, что тоже смущена. – Мне нужно отвести душу. Но как-нибудь в другой раз, ладно?
– Ну, если вы этого хотите. Кстати, о вашей профессии. Вы, конечно, извините, но фотомодели нам не нужны. Вы только не думайте, что я хочу вас обидеть.
– Меня трудно обидеть. Раньше было легко. Сейчас нет. Ко всему привыкла. Я знаю, что фотомодели вам не нужны. Я могла бы накраситься, надеть короткое платье, туфли на высоком каблуке. Поверьте, в таком виде я могу нравиться…
– Вы и без того мне нравитесь, – глаза у мужика жарко заблестели.
И все же он совсем не прочь видеть ее в коротенькой юбке, и желательно, чтобы под ней не было трусиков. Кобель колхозный!
– Я не про вас, – смущенно улыбнулась Маша.
– А про кого?
– Про коров… Если бы я прошлась перед ними в таком виде, у них бы вдвое повысились надои.
Мужик смеялся долго и до слез:
– Вы меня уморили.
Маша хотела добавить пару слов про быков. Что ей стоило сделать прогноз о тройном увеличении рождаемости и увеличении поголовья рогатого скота? Но она решила не перебарщивать.
– А если серьезно, я почти в совершенстве владею английским языком. У меня мама учитель английского.
– А где сейчас ваша мама?
– Она осталась в Фергане. Но я хотела бы привезти ее сюда. Если, конечно, вы меня к себе возьмете…
– У нас в школе нет учителя иностранных языков.
– Я видела вашу школу. Мне понравилось.
– Вот и замечательно! – обрадовался мужик. – Считайте, что вы уже зачислены в штат учителей.
Замечательно! Она будет училкой! А где она будет жить?
– Спасибо вам! Вы даже не знаете, как я вам благодарна!
«И даже знаю, как вас отблагодарить!» – читалось в ее взгляде. Если мужик не тугодум, он это поймет.
– А у вас в школе есть какая-нибудь комната?
– Зачем комната?
– Мне же нужно где-то жить.
– А, комната… Есть комната. Постойте, какая комната? У меня есть для вас превосходная квартира. Так, сейчас я покажу вам ваш дом!
Председатель лично отвез ее в самый дальний коттедж. Совсем новенький дом. Обе половины свободны. Маше досталась с солнечной стороны. В этих местах солнце котировалось очень высоко. Не то что в Фергане…
Квартирка Маше понравилась. Пахло свежим деревом и краской. Кухня, ванная, четыре комнаты – одна на первом, три на втором.
– А не много для меня, одинокой? – скромно спросила она. – Что люди скажут?
– Вы же собираетесь перевезти сюда родителей?
– Да, конечно… А пока я поживу одна? Можно?
– Простите, вы замужем?
– Нет, а что?
