– Что только?
– Да переживаю за них.
– На чем эти двое ушли?
– Да «Волга» белая.
– Номера?
– Шмель мне сказал. У меня записано. Я ментам уже сказал, они уже звякнули куда надо… Эти менты понятливые оказались. С ходу в ситуацию въехали. Нас с Кентом шмонать не стали. Сразу на хату насели, козла этого выкуривают.
– Дверь бронированная.
– Так в том-то и дело. Говорят, сейчас омоновцы будут. С пиропакетом, говорят. Надо глянуть, что за беда. Нам тоже такое нужно.
Родиону тоже хотелось посмотреть, как будут работать омоновцы. Но не хотелось попадать под раздачу. В спецназе контингент непредсказуемый. Унюхают в тебе братка, могут ребра посчитать. И все же интерес взял верх над осторожностью.
Омоновцы не заставили себя долго ждать. Маски-шоу с фейерверком принесло результат. Кумулятивные взрывы вынесли дверь, бравые ребята влетели в квартиру. Один из них схлопотал порцию свинца в бронежилет – остался жив, но с копыт слетел.
Налетчика захомутали, заломили руки за спину, клацнули наручники. Родиона не подпустили бы к нему и на шаг. Рядом могли уложить. Если бы не знал он одну истину. Наглость – второе счастье. Он рванул напролом.
Он не просто вошел – он заполнил собой захваченную квартиру. Грозный деловой вид, подавляющая энергия. Омоновцы невольно расступились перед ним.
– Полковник Громов! – нагло соврал он.
Из-под нахмуренных бровей метнул взгляд на подраненного спецназовца. Гневно посмотрел на скрученного отморозка.
– Застрелить при попытке к бегству! – обращаясь сразу ко всем, приказал он.
Он выглядел очень убедительно. И если менты что-то заподозрили, то решили не ставить ему подножку.
И беспредельщик поверил.
– Не надо! Я не хотел! – взвыл он.
– Адрес, где вы держите Ладу? – коротко и грозно спросил Родион.
– Деревня Матвеевка, сороковой дом…
– Улица?
– Какая улица? Там всего одна улица… У-у, больно, отпустите!
Родион почувствовал на себе тяжелый пытливый взгляд. Обернулся и увидел невысокого коренастого мента. Форма, броник, автомат – все как у других. Но лицо без маски. И четыре звездочки на погонах.
– А вы кто будете? – жестко спросил он у Родиона.
– Это уже не имеет значения.
– Как это не имеет значения?
– Я знаю, где ублюдки держат жену моего друга. И я еду за ней. А с ним разбирайтесь сами.
Родион выбрал правильную тактику. Он не стал заискивать перед капитаном, но и не дерзил. Зато двинулся на него, как танк. Давить не стал, просто обогнул препятствие. Каменное лицо, ледяной взгляд, сила и уверенность в каждом движении. Мент дернулся, чтобы ухватить его за руку. Но передумал. Не рискнул задерживать.
И все-таки мент его остановил. В самый последний момент, уже на улице.
– Жену вашего друга держат в качестве заложницы? – сухо спросил он.
– Очень может быть.
– Мы едем с вами.
А вот это лишнее, подумал Родион. Но запретить ментам ехать с ними он не мог.
* * *
Сейчас Родион ехал наперегонки не со временем. Он состязался с ментами. Не хотел, чтобы они приехали в Матвеевку раньше. И основания надеяться на это были – его быстроходный «мерс». Но и у ментов немало преимуществ. Пусть с транспортом у них не так хорошо. Но они лучше знают, какой дорогой ехать. А потом, они запросто могли выкинуть западло. Связались бы с контрольными постами на выездных дорогах, дали бы ориентировку на их «мерс», и началась бы катавасия. Задолбался бы тогда Родион объяснять, что он не верблюд.
Но менты подляну не подкинули. Машину остановили только на одном посту. Проверка документов – чистая формальность. На все про все – две минуты. Можно было продолжать путь.
А вот и указатель на Матвеевку. На перекрестке несколько бабок в ряд – молодой картохой торгуют.
– Тормозни, – велел Родион.
Леньчик послушно остановился рядом с торговками.
– «Рафик» милицейский сюда не сворачивал? – спросил Родион.
– Нет, милок! – ответила одна.
– А белая «Волга»?
– «Волга» была. Минут десять назад… Картошечки не возьмете?
– На обратном пути, – механически ответил Родион.
– Белая «Волга» – это голяк! – срывая машину с места, озадачился Леньчик.
– Десять минут, это сильно, – так же озаботился Кирьян. – Этим отморозкам точно фарт прет…
Алик и Маша под колпаком. Бойцы Кирьяна на хвосте, у ментов ушки на макушке. А им хоть бы хны. Нет чтобы где-то заныкаться, затаиться. Так нет, они на свою хату обратно возвращаются. За Ладой. Неужели ничего не боятся?
Самое время вскрывать тайник. Родион достал «беретту». Без ствола сейчас не обойтись. Отморозки могут обратно этой же дорогой возвращаться. А если из деревни есть и другая дорога?
– Гони давай, гони! – подбадривал он Леньчика.
«Мерседес» подбрасывало на ухабах.
– Ну и дорога, – возмущался Кирьян. – Одни колдоебины!
– Выбоины! – поправил его Кент.
– Ну, я же и говорю, что здесь кого-то еще и вые..ли!
Машина неслась на полной скорости, оставляя за собой густые пыльные клубы. Лишь бы только колеса не оставила…
Поворот, последний отрезок улицы. В самом конце у опушки леса бревенчатый дом. Возле него белая «Волга». Леньчик не сбавлял скорости. И утопил педаль тормоза в самый последний момент. От такой встряски можно было вылететь из машины через лобовое стекло. Но Родион не в претензии. Леньчик сделал все правильно – хоть секунду-две, но сэкономил.
Родион выскочил из машины. Ноги сами понесли его к дому. Ствол на вытянутых руках, палец на спусковом крючке. Этому ублюдку Алику везет. Но фарт не спасет его от пули.
Дверь в дом нараспашку. В большой комнате никого. Зато какой-то шум в дальней. Родион увидел девушку. Какой-то тип возился с цепью, к которой она была прикована. Это Алик!
Стрелять Родион не стал. Алик стоял к нему спиной. И у Родиона было время. Он от души огрел его рукоятью «беретты» по шее. Алик без сознания рухнул на пол.
За спиной какое-то шевеление. И женский вскрик. Это Маша… Родион резко развернулся назад, наставил на нее пистолет. Но это не Маша. Какая-то незнакомая женщина обморочно закатила глаза и начала медленно оседать на пол. Леньчик успел подхватить ее на руки.
Родион повернулся к девушке. Лада? Да, это была она…
Только это была не та Лада, которую он знал. Перед собой он видел бледную, изможденную девушку с воспаленными глазами. Взгляд страдальческий, затравленный. Из одежды на ней ровным счетом ничего. Она сидела на полу и закрывалась от мужских взглядов руками. На правой руке браслет наручников, от которых тянулась железная цепь. Вслух она не сказала ничего. Но взглядом попросила, нет, умоляла, не смотреть на нее.
