– Командир, ничего не было! – мотнул головой парень.
– А я и не говорю, что у вас что-то было. Я спрашиваю, о чем разговор… Где полковник находится, рассказывал?
Пока Баян напрягал мозговые извилины, Юля успела сообразить, что ее дело дрянь. Это я увидел по тревоге, вспыхнувшей у нее в глазах. Но предпринять она ничего не могла. Не было под подушкой оружия, чтобы прибегнуть к нему. А если там что-то и скрывалось, она бы, прежде чем идти на крайние меры, попыталась прояснить ситуацию.
– А вы, гражданка Мухина, о чем его спрашивали?
Как и в случае с Жуковым, правильная фамилия рассеяла последние иллюзии. Юля встрепенулась, беспомощно схватилась за голову.
– Что ты такое говоришь? – Ее вопрос прозвучал как сирена, сопровождавшая тревожную сигнализацию.
– Да ты не бойся, Мухина, убивать мы тебя не станем.
– Командир, я не понял! – ошеломленно протянул Баян.
– Так она спрашивала тебя, в какой комнате живет полковник?
– Ну да… Про него спрашивала…
– Теперь понимаешь?
– Так они что, за ним прибыли?
Я молча кивнул, подтверждая эту догадку. И велел Юле повернуться ко мне спиной. Я связывал ей руки, а сам посматривал на Баяна: как бы он не взбунтовался от переизбытка противоречивых чувств.
Якуту повезло больше, чем его другу. Их отношения с Викой зашли под самое одеяло. Мне пришлось вытаскивать оттуда сначала его, а потом и ее, чтобы спутать веревкой вражьи рученьки. Я связывал женщину, а Якут стоял, схватившись за голову, качался, как сухостой на ветру, и что-то цедил сквозь зубы.
Мы обыскали комнаты диверсантов, и, как выяснилось, не зря. У всех троих обнаружились бесшумные пистолеты для скрытного ношения. Надо признать, что истеричную сцену, сопутствующую обыску на дороге, троица разыграла если не блестяще, то близко к тому. Даже Баян тогда отказался повиноваться мне из солидарности с Юлей. Не смог я тщательно досмотреть гостей, и спасибо Марице за то, что она вовремя открыла мне глаза.
Я отправился к полковнику, велев Шарпу и Якуту доставить к нему в комнату Жукова, но не сразу, а выждав какое-то время. Брыль уже спал, когда я к нему зашел. Щелкнул выключатель, зажегся свет, и полковник, увидев меня, всполошенно соскочил с койки, накрывшись одеялом, сел на ее край. Глаза, как блюдца, рот перекошен, на лбу испарина.
– Кошмар приснился? – насмешливо спросил я.
– Не совсем… Она снилась…
– Кто она?
– Ангелина… Она сказала, что за мной скоро приедут, но ты меня не отпустишь. Она сказала, что ты ей во всем подчиняешься, поэтому не отпустишь…
– Подчиняюсь?! Во всем?! Поэтому и не отпущу?..
Дух противоречия взыграл во мне. И на этой волне родилась превосходная идея. Сегодня к нам пожаловали диверсанты, завтра под форпост проведут подкоп, чтобы спецназ взял нас тепленькими. В покое нас не оставят, будут гибнуть люди. Но я могу пожертвовать собой. Бойцы мои останутся здесь, Шпак, как старший по званию, примет над ними командование. А я предстану перед судом военного трибунала. Ведь только я виновен в том, что Титаник открыл огонь по одной мобильно-штурмовой группе, что другая понесла большие потери, когда пыталась атаковать нас в больнице за озером.
– Мне страшно… – поежился Брыль. – Она была в траурном платье…
– А ко мне она приходила в свадебном. Но тебя ждет дом, а меня – тюрьма. Так что для тебя, Палыч, все к лучшему…
В дверь постучали, но ждать, пока я отзовусь, не стали. Шарп ввел в комнату Жукова.
– Развяжи ему руки, – сказал я.
– Как это? – удивился тот.
– Не бойся, все будет хорошо…
Майор также удивленно смотрел на меня. И когда Шарп разрезал путы у него за спиной, принялся разминать затекшие руки, как это делает кулачный боец перед дракой.
Я выставил Шарпа за дверь, и это привело Жукова в еще большее изумление.
– Расслабься, майор. Я не желаю тебе зла. Завтра утром заберешь полковника и уедешь вместе с ним. Я выделю машину и охрану дам. Самого себя… Женщины твои стрелять умеют?
– Еще как… То есть ты меня отпускаешь?
– А разве я тебе враг?.. Мы, майор, боевую задачу здесь выполняем, – сказал я. – Вот товарищ полковник может подтвердить.
– Это верно, – не раздумывая, кивнул Брыль.
Я не заметил хитрый умысел в его словах. Мол, мне бы к своим выбраться, а там уж я развернусь… Так он будет думать потом, когда окажется на Большой земле. А сейчас он вполне мог искренне выражать солидарность со мной.
– Я эту задачу поставил, а капитан ее выполняет.
– Моя группа продолжит ее выполнять. Но уже без меня. А я с вами…
– Что, все так просто? – не мог поверить в свою удачу Жуков.
– А здесь все просто, майор. Только кто-то усложняет нам задачу. И с той стороны, – сначала я кивнул головой на север, затем показал рукой на юг. – И с этой.
– И что, завтра мы будем у своих?
– Не знаю, – покачал я головой. – Если Аномалье выпустит нас… Иди к своим женщинам. Успокой их, скажи, что больше никого ублажать не надо, без этого все в порядке… Сержант выдаст вам оружие. Думаю, ружья ваши – ерунда. Автоматы получите. Шпак выдаст, я распоряжусь…
А ведь я собирался допросить Жукова в присутствии Брыля. Чтобы майор знал, что к полковнику относятся здесь вполне нормально. Чтобы сам Брыль повлиял на него, помог мне выпытать его и большого начальства планы… Но все вот как обернулось. Из-за моего упрямого желания насолить Марице. Жуков и его женщины обретали свободу, а сам я становился их пленником.
Я отдал все необходимые распоряжения, установил пост у крыльца гостиницы – на всякий случай, вдруг Жукову и его женщинам взбредет в голову вырезать дежурную смену, а вместе с ней и свободную.
Сам отправился к себе в комнату. И совсем не удивился, когда ко мне пожаловала Марица. Как и в прошлый раз, на ней был подвенечный наряд. Только выражение лица совсем не торжественное. Я лежал на кровати, не зная, наяву она со мной или снится. В общем-то, мне было все равно, настолько я привык к этим мистификациям.
– Как же так, бросаешь меня, – опечаленно вздохнула она.
– Ты должна меня отпустить.
– А как же свадьба?
Понятное дело, разговор о свадьбе следовало воспринимать в образном смысле. Не она собиралась выходить замуж, а я и мои люди должны были стать составной частью Аномалья. Так я и понимал, поэтому не терзался страхами, как это бывает с женихами, вынужденными брать в жены нелюбимых, навязанных обстоятельствами женщин.
– Мне нужна определенность. Явлюсь с повинной головой, глядишь, обойдется без топора.
– Топор может поднять твой полковник.
