– Ты видел, сколько зомби на блокпост прошло?
Всю дорогу до бронетранспортеров нас сопровождала мертвая тишина. Если бы на блокпост ворвался патрульный взвод, мы бы услышали гранатные разрывы и треск пулеметных очередей. Возможно, вернувшиеся бойцы смогли бы расправиться с зосами… Но не было стрельбы. Значит, взвод так и не вернулся. Может быть, он погиб на маршруте…
– Много. Очень много. Они там всех сожрут.
– Дело не в том, – покачал я головой. – А в том, что зомби тупые и неповоротливые. Ты помнишь, сколько их легло, когда они штурмовали наш блокпост? Помнишь. И сегодня бы они все полегли… Злоформеры могут зомбировать людей, но им не дано делать из них настоящих солдат. Они могут управлять кенгами и косорогами, но этих не так уж и много, чтобы прорвать оборону блокпоста. И зверопсам не пройти. Автоматизация, минные поля, «колючка», пулеметы… Только мы, люди, можем на равных воевать с другими людьми. Поэтому мы и нужны Марице. Она использовала нас…
– Да я и сам понимаю, – согласился сержант. – Но у нас не было другого выхода. Мы должны были тебя спасти, командир… Она ко всем приходила, всем внушала, что тебя нужно выручать. Могла бы и не приходить, мы и так готовы были умереть за тебя…
Шпак говорил уверенно и убежденно, но вместе с тем в его словах звучала одержимость. Он до сих пор находился под чарами, которыми охмурила его Марица. Увы, но мы все находились под ее влиянием. Даже я. Поэтому мы и держали путь на блокпост…
Но в то же время у нас не было иного пути. Мои ребята должны находиться у себя на заставе, и если их там вдруг не окажется, это может показаться подозрительным. Их могут обвинить в нападении на сорок второй-дробь-пятый блокпост. А если мы будем на месте, то нас и в расчет не возьмут. Тем более что зомби уничтожат следы огневого боя вместе с его жертвами. Кстати, и меня самого сочтут погибшим. Значит, я смогу спокойно жить и командовать заставой. А в эфир вместо меня будет выходить Шпак. Конечно, если это потребуется. Я сомневался, что в ближайшее время про нас кто-нибудь вспомнит…
Я оказался прав. Аномалье не стало чинить нам препоны, и мы беспрепятственно вернулись на свой блокпост. Увы, неохраняемый, поскольку Шпак никого здесь не оставил: на счету был каждый человек. Но пока гарнизон отсутствовал, вроде бы ничего страшного здесь не произошло. Восстановленные ворота на месте, минные поля и проволочное заграждение, судя по всему, в порядке. Мы не заметили следов чужого присутствия, но все же я выслал разведку, чтобы обследовать заставу изнутри. Вскоре выяснилось, что система видеонаблюдения исправна, дистанционное управление огнем функционирует и съестные припасы не тронуты.
Я зашел в пункт управления, где за мониторами уже разместились Юля и Вика. Они сидели на стульях, Баян обнимал со спины одну, Якут – другую. Парни показывали, как нужно оперировать системой наблюдения. Все правильно, новые люди нужны нам как воздух. Но меня настораживало, что Якут и Баян отбиваются от рук. Казалось, они создают внутри нашей общины особый клан женатиков. А нас всех, вместе со мной и женщинами, всего девять человек. Даже символическое обособление может быть опасно. Но, возможно, я преувеличивал из-за плохого настроения. Поэтому я не стал выговаривать бойцам. Сегодня пусть они поступают так, как считают нужным, а там будет видно…
До рассвета мы не сомкнули глаз. Вдруг выяснилось, что в одном из помещений протекла батарея, давление в системе упало. Пока все восстановили, пока вырыли могильные ямы…
Утром похоронили наших боевых друзей, дали салют в их честь. Пух приготовил завтрак, который мы превратили в поминки. Выпили, как водится на тризне. Только тогда свободная смена смогла отправиться отдыхать.
Жизнь вроде бы продолжалась. Но как жить, если совесть зубами вгрызается в горло? Как забыть, что Марица силами нашей группы разрушила оборону сорок второго-дробь-пятого блокпоста, что мои бойцы убивали людей, что благодаря им зосы вырезали весь гарнизон? Может, на моих руках не было пролитой сегодня крови, но я остро чувствовал вину за своих подчиненных. Ведь я не смог вразумить, удержать их. А главное, я стал той приманкой, на которую они попались, как глупые караси…
Я видел, как Якут повел в гостиницу свою Вику. Похоже, они решили там обосноваться. Вроде бы ничего такого, но ведь парень даже не догадался спросить у меня разрешения. Но я и в этот раз промолчал. Возможно, правильно сделал. Может, Якут потому и не обратился ко мне за разрешением, что у меня был отсутствующий вид.
Я как чумной шатался по расположению блокпоста, заглядывал в казармы, осматривал столовую, но ничего не видел, не замечал. Перед глазами стояла страшная картина – плац, усеянный трупами пограничников, кенги, разрывающие на части обреченных солдат, зверопсы, обращающие людей в зомби… Я пытался, но не мог найти причину, оправдывающую наше злодеяние.
Погруженный в подобные мысли, я не заметил, как ко мне подошел Шарп.
– Командир, звонили из штаба, спрашивали, как дела у нас.
– А у них? – перебил я.
– У нас дела, у них труба… Гарнизон сорок второго-дробь-пятого блокпоста уничтожен… Объявлена срочная эвакуация…
– Кого эвакуировать, если все уничтожены? – не понял я.
– Зверопсы атаковали поселок… Про аномалии ничего не говорили, но, я так понял, зона заражения расширяется…
– Расширяется, – кивнул я. – На востоке граница сдвинулась на тридцать километров, на юге, я слышал, на десять. Полковник говорил, что мы держимся. Пока держимся. Но фронт прорван, Зона двинулась на север… А кто фронт прорвал, а?
– Но мы же тебя спасали, – повинно пожал плечами Шпак.
– Да ты не вини себя. Ты здесь ни при чем…
– Ну как же ни при чем? Столько людей убили. Никогда этого себе не прощу…
– Ну, ну, будет. Ты же прекрасно знаешь, что нет в этом твоей вины. Тебя закодировали, тебя использовали как зомби…
– Я понимаю… Но я больше не позволю себя провести. Я больше не поверю этой бестии! – отчаянно мотнул головой сержант, забыв о своей контузии.
Он поморщился от боли, но его внутренний настрой противостоять Марице не померк.
– Да, кстати, командир, в штабе сказали, что ты пропал без вести, – вспомнил он. – Я так понимаю, зомби тебя сожрали. Ну, для всех…
– Но для вас я живой. Что ж, мне больше ничего и не надо… Как насчет прогулки с покойником?
– Не понял, – озадаченно напрягся Шпак.
– Со мной прогуляться не хочешь? В Мокрянку.
– Ты думаешь, надо? – пристально посмотрел на меня Шпак.
– Не знаю… Может, и не надо… Но я должен…
Я должен срочно увидеться с Марицей. Мне нужно высказать ей в лицо все, что я о ней думаю. Только так я мог хоть как-то оправдаться перед собой. Хоть как-то…
Глава 34
Люди покинули поселок давно, но только сегодня его можно было назвать вымершим. Ни единой полуживой души на улице. Ни зверопсов, ни зосов, хоть бы какая гравиталка прошуршала в чахлой кроне скрюченной от недуга сосны. Все ушли на фронт. Это первое, что приходило на ум. И, увы, это совсем не смешно. Я знал, куда подевались зверопсы и зосы. Марица отправила всю свою нечисть за дробь-пятую границу. Мокрянка оставалась на месте, но с каждым часом она все глубже погружалась в зону заражения. И от этих мыслей я чувствовал себя зверопсом: и гнусность свою ощущал, и волком хотелось выть.
