Зомби едва волочили ноги, но сила их рук впечатляла. Они с легкостью рвали проволоку, проникая за первую линию локального ограждения. И мины рвались под ними, как настоящие…
Я не сразу понял, что виртуальные разрывы мин из динамиков заглушают настоящий грохот, с которым вскрывалось наше минное поле. Мертвецы уже прорвали вторую линию, когда до меня вдруг дошло, что дело нечисто. Глянув на монитор наблюдения, я не увидел картину пулеметного боя. Зомби рвали проволоку, подрывались на минах, но я не замечал, чтобы их крошили пули.
– Твою муть!
Схватив каску с ночными очками, я выбрался на крышу здания. Прибор ночного видения не был подключен к компьютеру, и я мог верить своим глазам.
Зосы реально надвигались на блокпост со всех четырех сторон. Их было много, не меньше двух сотен. А с востока на заставу накатывала вторая лавина гниющих тел.
Одни зомби подрывались на минах, но этим они расчищали дорогу для других. Ужас положения состоял еще и в том, что с востока была прорвана вторая линия ограждения. А с этой стороны у нас всего два «Корда», причем напрямую мог бить только один. И еще два «Печенега» – на крыше восточного гаража и первого казарменного блока, где не так давно размещался пункт управления.
Я отдал запоздалый приказ открыть огонь на поражение. И еще распорядился беречь патроны. Потому что очень скоро зомби могли прорваться к дзотам, перекрыть к ним доступ.
Шесть человек я оставил за пулеметами, а сам вместе с Баяном со всей выкладкой поднялся на крышу. Там, в огневых точках, находились не только пулеметы с запасом патронов, но гранатометы и огнеметы. Оказалось, что мы не зря весь день вкалывали как проклятые. Пулеметные гнезда сейчас могли нам здорово помочь.
На восточном направлении зосы продвинулись опасно близко. Под ними рвались мины, но основная масса уже накатывалась на дзот, откуда по ним короткими, но частыми очередями отрабатывал «Корд». В реальности никто из зосов и не думал падать перед пулеметом на колени, просить пощады. Они все уже давно мертвы для будущего, им все равно, что в них стреляют. Они падали, скошенные очередями, некоторые из них поднимались снова, другие ползли на обрубках тел, немощно и на слепых инстинктах протягивая к нам руки. Их было так много, что у меня зарябило в глазах. Мины рвались под этой накатывающей лавиной, но взрывы, казалось, гасились множеством тел. Я слышал грохот, но почти не видел огненных всплесков – такую плотность создали покойники. Радовало одно. Это была уже не бесконечная лава; мертвая масса наконец обрела очертания. Зомби больше не вливались в нее из темноты. А это значило, что цель оформилась, можно было, говоря на военном языке, провести расчет сил и средств.
Но слишком уж много нам нужно было средств, чтобы осадить бурлящую толпу зосов, которые уже вплотную подошли к обваловке. Баян схватился за голову, глядя на это безобразие, но я толкнул его к установленному на сошке «Печенегу», и он намертво, как мне показалось, прилип к нему. Дослал патрон в патронник и выпустил в кишащую массу длинную очередь. Бил он по головам, наверняка. Одни зомбированные покойники валились с ног, но другие, напирающие на них, продолжали рваться к дзоту, откуда еще лупил по ним «Корд».
Как знал я, что нам придется сегодня держать оборону, поэтому заранее приготовил к бою ручные гранаты. Они лежали в ящике со вкрученными запалами, даже усики были отжаты – только дергай и бросай.
Я и дергал, и бросал – «РПГ-5» одна за другой влетали в толпу, рвались под ногами у зомби. Но уцелевшие мертвецы толкали вперед тех, кто уже не мог идти, и мне казалось, что общая масса зосов от моих стараний не уменьшается. Баян стрелял, но первые ряды покойников уже накатились на обваловку и для его огня были недоступны. Отстукивал свою быструю чечетку и «Корд», но эффективность его огня почти сошла на нет. Сразу трое зосов держали пулемет за ствол, не позволяя ему проворачиваться по горизонтали. Мотор поворотного механизма оказался сильней покойников, но все же он проворачивался с натугой. О прицельной стрельбе в такой ситуации не могло быть и речи.
Я схватил готовую к бою трубу реактивного огнемета, почти не целясь, загнал зажигательный снаряд в конец полумертвой толпы. Долбануло так, будто взорвался стопятидесятимиллиметровый фугас. Ударная волна расшвыряла ходячие трупы, а термическая смесь подожгла их, обугливая последние остатки гнойной плоти.
Зомби были так близко, а поражающая мощь огнемета обладала столь солидным радиусом, что мне приходилось стрелять в самый конец надвигающейся толпы. У нас бронежилеты и каски, но если оперенный снаряд взорвется на гребне обваловки, нас просто сметет с крыш…
Именно поэтому, когда на этом гребне появились первые зомби, я отбросил в сторону «Шмель», оттолкнул ногой трубу «Мухи». И взялся за карабин. Первый выстрел сделал из подствольника – гранатой оторвав голову зомби. Затем в ход пошли крупнокалиберные патроны. На этот раз я сразил зомби, забравшегося на обваловку метрах в пятидесяти от нашей точки. Глаз не подвел, рука не дрогнула, и разрывная пуля снесла зосу черепную коробку. Но, увы, расстояние не позволяло метиться и стрелять так быстро, как хотелось бы. Поэтому я оставил эту огневую точку на совесть Баяна, а сам переместился к другой, где также стоял пулемет с подстегнутой к нему патронной коробкой.
Это гнездо размещалось на крыше восточного гаража, под стенами которого, вдоль внутренней стороны обваловки тянулись могилы моих бойцов. Я не имел права подпустить к ним озверевших зомби.
Я снял «Печенег» с треноги, левой рукой взялся за верхнюю скобу, палец правой положил на спусковой крючок. Зомби один за другим вываливались на гребень земляного вала, с высоты крыши они у меня как на ладони. А стрелять навскидку из ручного пулемета я умею. Огонь!
Зомби валились как подкошенные, но некоторые, скатываясь на дорогу между обваловкой и стеной гаража, поднимались снова. Они стояли прямо подо мной, тянули ко мне руки, но высота сооружения не позволяла им добраться до меня. А я пытался сдержать очередную волну, накатившую на земляной вал.
Я опустошил одну коробку, нагнулся за другой, локтем коснувшись ящика с гранатами. Вот что мне нужно… Спрятавшись за низкий парапет из мешков с песком, я принялся бросать гранаты под стены гаража. Они взрывались буквально подо мной, сотрясая стены, воздух, высвечивая темноту.
Я бросил последнюю гранату, потянулся за карабином, лежащим возле ящика, когда заметил запрыгнувшего на крышу косорога. Моя рука легла на рукоять ятагана. И это было верное решение, потому что карабина у меня в руках не было, пока дотянешься до него…
Главное в рукопашном бою – постараться поразить противника с первого раза. Иначе вражеская кровь может стечь с клинка на рукоятку, сделать ее скользкой, катастрофически неудобной. А времени, чтобы просунуть кисть через прикрепленный к рукояти ремешок, у меня не было.
Увы, но я не смог убить косорога с первого удара. Бил из неудобного положения, без размаха. Зос успел подставить руку, и клинок моего меча вошел в мясистое и плотное плечо. Настолько плотное, что застрял в нем.
