«Каждый крутится в этой жизни как может...»
«Ты убил Валеру?»
«А ты как думаешь?»
«Я не думаю, я уверен. Это ты его убил!»
«Кроме нас, здесь никого, поэтому скажу. Да, это я грохнул Валеру. Да, это я воспользовался твоим стволом. Да, это я подставил тебя... Только вот куда я твой пистолет выбросил, не скажу... А хочешь, расскажу, как все было...»
Запись ужасная. Фонит страшно. Но все же хоть какое-то, но доказательство невиновности Егора.
– А где этот ублюдок? – спросил Данила.
– Денис?..
– Больше некому...
– В Москву Денис подался. Если, конечно, верить ему можно... Или в Америку...
Данила помрачнел. Устремил взгляд куда-то вдаль. И монотонно:
– И Анюта тоже в Америке...
Он уже рассказывал про свою девушку. Анюта стала жертвой мафии. Отправилась в Америку рожать ребенка, чтобы отдать его на усыновление. Под трансплантационный нож хирурга она пойти не должна – не тот вариант. Но все равно, бесчеловечно с ней поступают. Отдать своего ребенка непонятно кому...
– А я бы малыша мог как своего воспитать, – сказал Данила. Как будто сам с собой разговаривал. – Ну загуляла Анюта. Но так ведь по любви. И до меня это было. Не изменяла она мне...
– Так в чем же дело? – спросил Андрей. – Наведем здесь порядок и махнем в Америку...
– Только без меня, – невесело вздохнул Егор. – Я беглый, на меня заграничный паспорт не сделаешь...
– Беглый, – усмехнулся Андрей. – Да мы тут все беглые... Внимание!..
Они уже были на окраинной части города. Мчались улицей, по которой можно было выехать на проселочную дорогу – по ней дальше, в обход ментовского поста. И вдруг дорогу им перегородил джип «Чероки».
Егор ударил по тормозам.
– Что они делают, идиоты? – крикнул Андрей.
Он видел, как из машины выскочили двое. С жалкими пистолетами в руках. Самоубийцы....
Данила выскочил из машины. Андрей просто высунул руку с автоматом в окно.
Автомат «вал» – зверь-машина. На двухстах метрах пробивает стальной лист толщиной шесть миллиметров. И темп стрельбы в полтора раза выше, чем у «калашникова»...
Три секунды – и парни замертво легли на землю. И водитель джипа уронил голову на руль.
– Придурки, – зло сказал Данила, запрыгивая обратно в машину.
Егор преспокойно объехал расстрелянный джип. И продолжил путь. Скоро город был позади.
* * *
– Через час быть у меня! – голосом, не предвещающим ничего хорошего, сказал Босс.
– Буду!..
Но Босс уже бросил трубку. И не услышал Медведя.
На ковер его к себе Виктор Алексеевич вызвал. С Пахомом тоже так было. Одна выволочка, вторая... Чем все это закончилось, Медведь знает лучше всех. Нет больше Пахома. Киллеры не взяли, зато «градом» конкретно накрыло.
А киллерам смутьяны помешали. В расход их пустили. Пахома в оборот взяли. Допрос ему учинили. Надо было их сразу «градом» накрыть. Но Фонарь перестраховался. Сначала с Медведем связался, обстановку ему доложил. И только после этого сорвал ракеты с цепи. Но смутьяны к этому времени были уже далеко...
У Фонаря был реальный шанс исправить положение. Но, увы, смутьяны оставили его с носом. С носом, но без десятка отлично подготовленных бойцов. Как куропаток их перещелкали. Единицы уцелели.
Ушли смутьяны. И Босс это знает. Поэтому и вызывает к себе. Медведя. Уж не для того ли, чтобы вслед за Пахомом отправить?..
Михаил Адамович уже собирался выезжать к Боссу. Но ему помешали. Два крутых бригадира из группировки, державшей под контролем Восточный район города. Степ и Лось – так их кличут.
И Медведь, и эти центровые группировки ходили под одним человеком – под Большим Папой. Но это вовсе не значило, что они жили в любви и дружбе. Увы, при всем своем желании Большой Папа не мог служить стопроцентным гарантом полного взаимопонимания между волчьими стаями... Именно поэтому ни центральная, ни восточная, ни северо-западная братва не были задействованы в розысках смутьянов. Во избежание неразберихи...
Но неразбериха и без того началась.
– Медведь, сегодня утром твои козлы моего братана замочили, – с резко выраженным недовольством в голосе сказал Степ.
Медведь поморщился. И виновато развел руками. Он понял, о ком разговор.
– Ты же знаешь, у нас проблемы, – начал оправдываться он. – Серьезный противник объявился. Сегодня утром моих бойцов побили. Почти всех. А те, которые уцелели, сдуру твоего брата за врага приняли...
Фонарь чисто случайный джип из автомата подбил. Конечно же, не знал он, что в ней брат известного криминального авторитета.
– Да мне по фигу! – начал заводиться бригадир. – Твои люди моего братана замочили. И ты за это ответишь!..
– И за Кнута с Памиром ответишь... – добавил Лось.
Этот настроен так же агрессивно.
Медведь тоже начал закипать. Эти уроды ведут себя так, как будто перед ними лох какой-то. Привыкли коммерсов бомбить. Думают, что все им можно... Забываются ребятки...
– Кнут? Памир?.. Это те залетные «блатари», которых Пахом порешил...
– Они, они...
Медведь уже и забыть успел об этом рамсе. Но Лось напомнил.
– А тебе-то что?
– На меня московские воры вышли. Как и что – это чисто мои проблемы. Но за этих пацанов я должен спросить ответ...
– Можешь сказать своим ворам, что с Пахома косяк снят. Вместе с его башкой. Вопросы?
– Я знаю, что Пахома больше нет. Но его грохнули не из-за его косяка перед ворами. У вас чисто свои разборки...
– Тебе какая разница?
– Большая!..
Только сейчас до Медведя дошло, что оба бригадира конкретно под кайфом. В глазах мутота, зрачки сужены. В таком состоянии эти наркоши на все способны.
– Мне кажется, ты забываешься... – Медведь перешел на угрожающий тон.
Может, это охладит пыл незваных гостей.
– Ты мне за братана ответишь! Понял, да?! – заревел Степ.
И молниеносно сунул руку под штанину. Выхватил из кармана нож, щелкнуло лезвие. Только в ход оружие не пошло. Не умел Степ.
За спиной Медведя что-то едва слышно щелкнуло, и в голове у Степа образовались сразу две аккуратные дырочки. Из затылка хлынули ужасающие фонтаны из крови и серого вещества.
Лось остолбенел. И кайф из его головы куда-то улетучился. Он смотрел на Медведя осмысленно-испуганными глазами. Но сказать ничего не мог. Ледяная рука ужаса сжала горло.
