– Вас, наверное, не просвещали...
– Насчет чего?..
– Дана команда сворачиваться. Мы сворачиваем свою деятельность... Анна Сливко уже в пути. Вместе с другими. Их перевозят в Новый Орлеан. Это совсем рядом...
– Зачем?..
– Там лаборатория...
– Какая лаборатория?
– Трансплантация органов... Девочки должны были вернуться в Россию. Но они не вернутся. Их будут резать...
Внутри у Данилы что-то оборвалось.
Все правильно. Здесь, в Штатах, у Большого Папы большой бизнес. Одни девушки просто рожают, чтобы затем отправиться домой. Другие остаются в Америке навсегда. Другие – это те, кого разбирают на запчасти. Данила, Андрей и Егор остановили партию живого товара из России. А резать кого-то надо. Поэтому под нож пустят Анюту и рожениц, которые с ней.
– Ты знаешь дорогу? – не просто спросил, а закричал Данила.
– Да, я могу показать...
– Так какого хрена мы еще здесь?
– Но я знаю дорогу только до Нового Орлеана. А где сама лаборатория, не знаю...
– А машину, в которой увозят девчонок?
– Не машина – автобус...
Минуты через три Сумятин уже сидел за рулем машины и вел ее в направлении Нового Орлеана.
* * *
Автобус держал курс на Новый Орлеан. Вата из головы немного выветрилась, придурочная улыбка сошла с губ. Где-то глубоко в сознании забилась тревожная мысль. Анюта еще не понимала, что именно беспокоит ее. Но ей было уже страшно. Она нервничала. И с проблеском ужаса во взгляде посматривала на своих провожатых – двух крепких парней с тяжелыми кулаками.
Сопровождающие сидели на заднем сиденье и внимательно осматривали каждую девушку. Как будто оценивали их.
Анюте показалось, что у них на голове рога, а из-под задниц торчат хвосты. Она истерически захохотала. Но тут же схлопотала пощечину. Сразу сделалось дурно. Сильно-пресильно закружилась голова, в глазах помутнело. На нее навалился спасительный обморок...
* * *
До Нового Орлеана оставалось миль тридцать. Но автобуса все не было.
– Учти, мудила, рука моя не дрогнет...
Данила вовсе не собирался убивать Сумятина. Но пригрозить стоило.
– Не пугай – пуганый, – вяло огрызнулся тот.
Он уже успел взять себя в руки. Но по-прежнему боялся Данилу, который постоянно держал его на прицеле.
– Вот он, автобус, вот...
Белый «Ниссан» среднего класса. Если верить Сумятину, в нем сейчас находилась Анюта. А с нею ее подруги по несчастью.
– Автобус надо остановить, – сказал Андрей.
Это прозвучало как приказ. Сумятин боялся ослушаться.
Он обогнал «Ниссан», вышел из машины, поднял руку. Водитель автобуса узнал его – одна шайка-лейка. Автобус остановился.
Сумятин медленно подошел к открывшейся двери. Данила за ним. И как только оказался в салоне, вырубил Сумятина ударом в шейные позвонки – рукоятью пистолета врезал. Но не стал ждать, когда тот рухнет ему под ноги. Наставил ствол на двух дюжих ребят, один из которых вытаскивал из-под сиденья штурмовую винтовку «кольт».
– Не успеваешь, – покачал головой Данила.
Парень и сам это понял. Поэтому присоединился к своему напарнику, который уже задирал руки. Парнями занялся Андрей. Сначала вырубил каждого по очереди. Затем связал их же ременными поясами.
Данила взял в прицел водителя. Велел ему разворачиваться и ехать дальше. Одной ногой он прижимал шею Сумятина. Пока им не занялся Андрей. Пока не связал засэранца.
Ну вот и все, урожай собран. Можно скирдовать. Сумятина и двух охранников сложили штабелями. Теперь можно и на пассажирок посмотреть.
Данила увидел то ли спящую, то ли бесчувственную девушку.
Ему показалось, что он обознался. Ну а как же иначе. Разве могла эта бледная, осунувшаяся девчонка с синевой под глазами быть Анютой?..
Анюта – кровь с молоком, а это – какая-то доходяжка. Анюта должна быть в положении. У нее должно быть брюхо, как у девчонок рядом с ней... У тех есть. А у нее нет... Может, она уже родила?..
Андрей вооружился винтовкой. Затем забрал у пленников документы. Но вникнуть в их содержание не успел. Данила помешал. Он попросил его заняться водителем. Тот хоть и был запуган до полусмерти, но контроль за ним должен быть постоянным.
– А я пока Анютой займусь...
Данила занял свободное место рядом с ней. Руками потер ее щеки. Чересчур бледные они. И в губах ни кровинки. И запах рвоты.
– Анюта, проснись! – тихо сказал он.
– Ее какой-то гадостью накачали, – вмешалась в разговор одна из девушек. – Ее из роддома такую привезли. Дурная-предурная – всему радовалась, но ничего не соображала. А потом уснула...
– Из роддома, говоришь?.. Значит, она уже родила?..
– Еще вчера... Ее Альберт по животу стукнул. Схватки у нее начались. В роддом отвезли. Там она и родила. А на следующий день вместе с нами...
– Кто такой этот Альберт? Где этот урод?..
– Он в Батон-Руж остался... А вы кто?..
На ум почему-то пришла мысль про коня в пальто. Но Данила удержался. Девчонка ни в чем не виновата, чтобы вымещать на ней раздражение.
– Я за ней приехал...
Данила попытался привести Анюту в чувство. И спустя какое-то время ему это удалось.
Анюта открыла глаза. И как будто сквозь какую-то пелену долго смотрела на Данилу. Ни проблеска мысли во взгляде, ни единой эмоции... Но постепенно она стала отходить. И даже узнала его:
– Данила?..
И попробовала улыбнуться. Но вместо улыбки – страдальческая гримаса.
– Я уже дома?
– Почти...
– Что значит – почти?..
Она встрепенулась. Осмотрелась по сторонам. Остановилась взглядом на Даниле. И успокоилась.
– Я еще в Америке?..
– Пока да...
– Скоро поедем домой?..
– Скоро...
– А ребенка я здесь оставила...
Анюта всхлипнула. И в ужасе посмотрела на Данилу. Решила, что проговорилась, открыла ему страшную тайну...
– Не волнуйся, я все знаю... Я еще давно узнал... Поэтому я здесь...
– Ты бросишь меня? – в страхе спросила она.
– Ну да, я в Америку для того и летел, чтобы бросить тебя... Соображай хоть, что говоришь...
Он обнял Анюту, прижал к себе. Она разрыдалась у него на груди.
– Прости меня!..
