Франк ухмыльнулся и ткнул иглой в районе коленки. Но Саня уже так взбесился, что едва чувствовал боль.
– В задницу себя ткни, урод!
– Гы!
Франк нагнулся, взял ногу за голень, разогнул ее в колене. Игла нависла как раз над раной, уже затянувшейся, но еще свежей. В предчувствии боли нервы натянулись, как струны, и в желудке образовался вакуум.
– Здесь?
– Да пошел ты, урод!
– Здесь! – в предчувствии садистского удовольствия осклабился палач.
– Франк, погоди! – осадил его белобрысый. – Санек и так нам все скажет. Да, Санек? Он же не хочет, чтобы ты выковыривал из него пули…
– Там нет пули, бараны! – истерично засмеялся Саня.
– Тогда мы будем выковыривать мозги. Из твоих костей. А потом живьем спустим с тебя шкуру. Тогда и посмотрим, кто из нас баран!
– Давайте, спускайте! Увидите, как умирает русский солдат!
Саня и сам догадывался, что его слова звучат, как бред сумасшедшего. Но именно до такого состояния и довело его бешенство. Он сходил с ума от ненависти к бандитам, из-за которых погиб его брат. Он не мог отомстить им за смерть Паши, за себя, но пусть они видят, что Саня Муравьев – настоящий боец, а не какое-то чмо вроде Михея, который умеет воевать только с беззащитными…
В Чечне он много думал над тем, как поведет себя, если вдруг попадет в плен. И всякий раз его коробило от мысли, что придется взывать о пощаде. Нет, это не для него, поэтому он готовил себя к тому, чтобы умереть достойно. И вот этот момент все-таки наступил. Красностальские бандиты ничем не лучше чеченских головорезов, и сдаваться им на милость – позор для русского солдата. Лучше умереть в муках, чем бесчестие. А ярость, что закипала в душе у Сани, заглушит боль.
– Посмотрим. Сейчас посмотрим… Франк, давай по пяткам!
Палач кивнул, взялся за молоток и ударил Саню по мягкому месту пятки. Раз, другой, третий… Боль сумасшедшая. И она все нарастала, выкручивая нервы.
– Хватит… Пока хватит…
Белобрысый подошел к Сане, взял его за подбородок, поднял голову, глянул на него так, как будто плюнул в лицо.
– Кто заказал Михея?
Но Саня плюнул ему в лицо. Правда, белобрысый увернулся от плевка.
– Да чего с ним церемониться? – недовольно произнес брюнет. – Ясно же, что Захар заказал. С Захаром надо разбираться…
– А с этим что делать?
– Боцман сказал, что надо голову отрубить.
– Франк, где твоя катана?
Палач кивнул и со скамейки, что стояла за столиком, взял японский меч, вынул его из ножен. Тускло блеснул стальной клинок. Франк легонько повел пальцем по лезвию и отдернул его так, будто порезался. Бритвенную остроту продемонстрировал.
Белобрысый стал у Сани за спиной, попытался взять его за волосы. Но прическа у него короткая, как раз такая, чтобы нельзя было ухватиться за волосы. Поэтому бандит ладонями, будто щечками тисков, сжал его виски, поднял голову так, чтобы обнажилась шея. А Франк замер в готовности нанести боковой рубящий удар…
Саня зажмурился в ожидании последнего для себя мига. Умереть не страшно. Лишь бы только у Франка рука не дрогнула, лишь бы он одним ударом голову срубил…
Но палач не торопился, и от сильного нервного напряжения у Сани загудело в голове, как в трансформаторе под напряжением.
– А ты смелый пацан! – восхищенно протянул белобрысый. – И я даже не хочу тебя убивать. Мамой клянусь, если сдашь нам Захара, домой отпущу! Прямо сейчас и отпущу…
Но Саня молчал, ничего не говорил. И глаз не открывал.
– Не хочещь говорить? Ну, тогда прощайся с жизнью. Раз… Два…
На счете «три» что-то тяжелое и прочное ударило в шею, и Саня будто рухнул куда-то в пропасть.
Глава 10
Сменщица оставила переносной телевизор. Лариса в нем не нуждалась, но «спасибо» все же сказала. И телевизор выключать не стала. По местному каналу шли в основном заграничные фильмы из тех, что раньше крутили в видеосалонах – боевики, ужасы, комедии. Лариса смотрела их вполглаза и слушала вполуха. Но вдруг она услышала фамилию «Михеев», и ее словно током ударило.
– Следствие не исключает, что гражданин Михеев был убит в результате так называемых криминальных разборок…
Эта новость вывела ее из депрессии, в которой она пребывала последние часы.
– Следствие также считает, что причиной убийства, возможно, стали притязания Михеева на долю в закрытом акционерном обществе «Красностальский металлургический комбинат»…
На экране телевизора дымили заводские трубы, но следующий кадр открыл взгляду накрытый простыней труп человека, которого укладывали в машину «Скорой помощи». Еще камера показала дом, в котором Лариса чуть не погибла от рук бандита. Не оставалось никаких сомнений, что речь шла о том самом Михее.
– Как мы сообщали ранее, гражданин Михеев, известный в криминальном мире как Михей, был убит снайперским выстрелом позавчера, двенадцатого августа. Убийство не раскрыто, следователи прокуратуры воздерживаются от официальных комментариев, но, тем не менее, уже можно делать определенные выводы. Журналистское расследование продолжается. С вами был Ефим Андреев!
Кто такой этот Ефим Андреев, камера не показала. Возможно, тем самым журналист давал понять, что опасается за свою жизнь. Что ж, возможно, так и было…
– Что, страшно жить? – спросил вдруг знакомый голос.
Лариса подняла глаза и увидела Сергея. Он весело улыбался, глядя на нее из-за стойки. Похоже, видел и слышал все, что происходило на экране телевизора.
– Снова кого-то убили?
Лариса еще вчера заступила на второе свое дежурство. Прошла ночь, а она только сейчас увидела Сергея. Хотя хотела повидаться с ним раньше… Да, именно хотела. Хотя и пыталась откреститься от этого предательского, как ей казалось, желания.
И вот Сергей появился. Его веселая улыбка должна была согреть ее, но Лариса вдруг ополчилась на молодого мужчину. Его беспечность раздражала. Вокруг лютуют бандиты, никому нет от них житья, а для него убийство – своего рода развлечение.
– Убили! – сердито сказала она. – Михея убили. Бандитского подонка. Который убил моего мужа! Который хотел изнасиловать меня! Из-за которого я потеряла ребенка.
На этом запал злости иссяк, и она закрыла глаза ладонями, чтобы Сергей не видел, сколько в них страдания и боли.
– Извини.
Похоже, он понял, что причиной этой отповеди стала его веселая беспечность.
– Да нет, ничего… – Девушка нашла в ячейке ключи от его номера, положила их на стойку.
Но Сергей не торопился их брать.
– Извини, – повторил он. – Я не знал про твоего мужа… И про ребенка…
