– Почему ты должна была меня обидеть? – удивленно посмотрел на нее Спартак.
– Ну, ты же не бандит…
– Почему не бандит? Бандит. Если у людей деньги вымогаю, значит, бандит. А я вымогаю. Не будешь платить – не будешь работать. Не граблю, не убиваю, но бандит…
«Пока не убиваю», – мысленно продолжил он.
Варшавские не предъявляли счет за убийство, значит, в драке с ними до летального исхода дело не дошло. Хотя Мартын говорил, что кое-кого из московских «быков» затоптали до смерти. Молотками их били, жестоко, беспощадно. Может, Носорог просто не успел предъявить, момента не было… А сколько еще впереди будет таких Носорогов? Кто-то с монтировками на стрелку приедет, а кто-то и с автоматами. И у Спартака будут стволы, и ему придется стрелять. А пуля, она хоть и дура, но убивает…
Серьезные испытания ждут его впереди. Но он к ним готов. И отступать не собирается. Может, и неохота быть бандитом, но ему нравится власть, которой он сейчас обладает. Власть над пацанами, над рынком. И над Жанной. Она считает Спартака серьезным человеком, боится его и еще больше уважает. И власть у него есть, и деньги. А скоро денег будет еще больше. Он и машину купит, и квартиру, и Жанна с ним будет как сыр в масле кататься. Она понимает, что с ним ей светит красивая жизнь, поэтому и делает на него ставку. А незадачливый бригадир строителей-шабашников ей вовсе не нужен.
– Эй, ты со мной или где? – всматриваясь ему в глаза, спросила Жанна.
– Извини, задумался, – тряхнул он головой.
– Думы тяжкие одолевают?
– Да нет, нормально все… Просто подумал, что у Хазара машина клевая. Тоже себе такую хочу…
– Да, «девятка» у него шик, – оживилась Жанна. И глазки у нее заблестели. – Только иномарки лучше. «Мерседес» можно взять или «БМВ», «Ауди» тоже ничего…
– Можно и «Мерседес», – кивнул Спартак.
Он не хотел хвастаться, что может позволить себе многое, просто Жанна должна была знать, насколько у него серьезные планы на будущее. Тогда она будет держаться за него двумя руками. И ногами, обхватив коленками его ребра, а лодыжками – спину…
– Я тут подумал, место у барахолки отличное…
Он не договорил. Официант подал горячие блюда – котлету по-киевски с овощным гарниром для Жанны, жюльен из форели для них обоих. И еще графинчик с водкой поставил. Но это чисто для него.
Спартак сам налил даме шампанское, себе же плеснул водки. Давно уже пора перейти к более крепким напиткам.
– Ну, давай выпьем, чтобы эта встреча не была последней!
Жанне понравился его тост, и она с удовольствием подняла бокал. Причем выпила до дна. Значит, она и сама не хотела расставаться со Спартаком. Что, впрочем, его не удивило. Он нужен этой красотке. И она ему нужна. Одним словом, взаимовыгодный интерес. Жизнь нынче такая: куда ни плюнь, везде все строится по принципу «ты – мне, я – тебе».
Спартак выпил, закусил икрой, которую можно было есть, не пережевывая. И жюльен попробовал. Затем снова наполнил бокал и рюмку.
– Это я больше для себя, – с улыбкой сказал он. – Между первой и второй перерывчик небольшой. Шампанское не в счет: толку от него ноль…
– Не знаю, от шампанского я пьянею, – сказала она с игривым намеком на то, что пьяная женщина – легкая добыча для мужчины.
– И шатаешься?
– Бывает.
– Ничего, если что, я помогу тебе дойти.
– Куда?
– А куда скажешь.
– А куда я скажу?.. Э-э, что ты там насчет рынка говорил? Ну, что место отличное…
– Хорошее, говорю, место. Москва рядом, людей много, особенно по выходным. Да и в будни тоже неплохо все идет. Смута на рынке была, покупателей всех разогнали, но сейчас вроде ничего, налаживается все. Порядок на рынке нужен. Железный. И еще торговые ряды под навес надо поставить. Сегодня дождь был, всех людей разогнал… Но это все так, мысли вслух.
– Ничего, продолжай. Мне нравится. Мне вообще на эти темы нравится говорить. Я же будущий экономист…
– Все женщины в душе экономисты, – усмехнулся он. – Все умеют деньги считать.
– И тратить, кстати говоря, тоже, – улыбнулась она.
– Тратить мужчина должен. На свою женщину. Зарабатывать и тратить.
– В этом ты абсолютно прав. Только не все умеют зарабатывать.
– Я учусь.
– Мне кажется, у тебя это неплохо получается…
В это время к их столику подошел молодой человек в сером в полосочку пиджаке. Игнорируя Спартака, он протянул руку Жанне:
– Разрешите!
Оказывается, с эстрады звучала медленная музыка, и парень приглашал ее на танец. Жанна, похоже, собиралась отказать ему, но вдруг передумала и с улыбкой приняла приглашение. Если бы не шины, Спартак бы с открытым ртом смотрел, как они оба идут к сцене. А так он смотрел с закрытым ртом, что ничуть не лучше.
Впрочем, Жанна вернулась еще до того, как отзвучала композиция. И до того, как он успел приговорить в одиночестве вторую стопку. Села она вплотную к Спартаку, жарко прижавшись к нему своим бедром. Будто в наказание за то, что она уходила с другим, он положил руку на правую ее коленку. В ответ она чуть отвела в сторону левую ногу, как будто приглашая его в заповедные зоны…
Может, потому она и уходила, чтобы, вернувшись, как бы невзначай сесть впритирку с ним?.. Что ж, это меняет дело. А может, она хотела, чтобы Спартак немного поревновал?.. Ну, и это вполне объяснимо.
Спартак заметил, что парень в пиджаке подошел к музыкантам, что-то шепнул их старшему, сунул ему в кулак деньги. И почти сразу же вслед за этим зазвучала слезная мелодия из «Летнего сада». «Не плачь, еще одна осталась ночь у нас с тобой…»
Вообще-то Спартак рассчитывал на то, что с Жанной у него будет много ночей. Но песня не понравилась ему еще и потому, что парень снова направился к его девушке. Он снова попросил разрешения у нее, но дальше разговаривать ему пришлось со Спартаком.
– Слышь, мужик, ты в каком колхозе воспитывался? У кавалера надо спрашивать!
Парень злобно покосился на него, показал ему спину, но вдруг пружиной вновь повернулся к нему. Впрочем, Спартак был готов к такому маневру. Слишком уж много подлых финтов пришлось ему пережить в прошлом, чтобы попасться в настоящем. Он поймал летящий кулак в ладонь, выкрутил руку и ткнул нахала носом в жюльен.
– С моего стола жрать хотел? Жри!
Затем Спартак отправил парня за соседний стол, откуда он пришел. Противник оказался сильным, в его теле чувствовалась мощь, но со Спартаком он тягаться не мог. И торпедой понесся к своему столу. Правда, полет не удался. Мужик в черном пиджаке поймал своего незадачливого дружка, усадил его в кресло, а сам двинулся на Спартака. Одной рукой этот деятель рванул себя за ворот рубашки так, что полетели пуговицы; другой вынул из кармана нож, из рукояти которого с пугающим щелчком выскочило лезвие.
