Жанна приуменьшала значение Репчино. Не два магазина там, а целых восемь – пять продуктовых, универмаг, мебельный, хозяйственный, ларьков десятка два, овощной рынок, правда, еще в зачаточном состоянии. Три кафе: одно ресторанного типа, другое кондитерское – и то, и другое с советских времен; а недавно еще третье в доме быта открыли, небольшое, но там бар с заграничными напитками, зал, отделанный красным бархатом… Может, еще что-то откроется. Хоть и бедно живет народ, но все равно спрос превышает предложение, а коммерсантов нынче как грибов после дождя, только срезать успевай…
– Э-э, я не понял! Репчино – наш город! – взбунтовался Бобрик.
– Было ваше, стало наше. Все, свободен!
– Я не понял, тебе что, жить надоело?
– Это угроза? – свирепо сощурился Спартак.
– Да я тебя знаешь где вертел? Думаешь, если у тебя автомат, то самый крутой…
– Автомат сам по себе не страшен. Страшно, в чьих он руках. И не только автомат…
Спартак сунул руку за полу плаща, выдернул из-за пояса пистолет. Патрон уже в патроннике, можно стрелять сразу.
– Я же сказал тебе, не зарывайся, – тяжко вздохнул Спартак. – А ты не понял. Вертеть собрался…
Он приставил ствол пистолета к груди Бобрика, под правую ключицу, а его пацаны вскинули автоматы.
– Эй, ты чего? – побледнел авторитет.
– Не на того ты нарвался, пацан. Натура у меня такая – взялся за нож, должен ударить. А ты вынудил меня взяться… Так что не взыщи.
Он нажал на спусковой крючок, и пистолет с грохотом дернулся в руке.
Не Спартак заставлял Бобрика бандитствовать, парень сам выбрал свой путь. В игры со смертью решил поиграть, значит, должен быть готов к тому, что может с ним произойти. Спартак, например, знал, что может и не уйти живым с разборки. И Бобрик должен был понимать, так что пусть пеняет на самого себя…
Спартак стрелял под правую ключицу, считай в плечо. От сильного удара Бобрика развернуло к нему боком. Из-за болевого шока он мгновенно потерял сознание и, падая, даже не взмахнул руками.
– Ну, чего смотришь? – сквозь звон в ушах спросил Спартак, глядя на его дружка, такого же здоровяка и тоже со шрамом, от губы к уху. – Следующим хочешь быть?
Парень смотрел на него большими от ужаса глазами. Страшно ему. Понял, в какую историю влип… Что ж, Спартаку тоже было бы на его месте страшно. И сам он когда-нибудь может оказаться в таком же положении. Ко всему нужно быть готовым. Такую уж он выбрал жизнь. И если его вдруг застрелят, сам он и будет в этом виноват…
Гобой наклонился к Бобрику, приложил пальцы к его шее.
– Живой…
– Еще раз сюда сунетесь, всех завалим, – глядя на здоровяка со шрамом от губы, сказал Спартак. – И про Репчино забудьте. Это наш город. Вопросы?
Вопросов у дмитровских не возникло. Они забрали раненого и потащили его к своим машинам.
Только когда они уехали, Спартак повернул своих бойцов назад. Мало ли, вдруг у залетных ружье в машине. Он не хотел, чтобы ему стреляли в спину.
3
Снег на улице, температура минусовая, а по стеклу расплываются дождевые капли. Вода замерзает, гололед на дороге, машины скользят, аварии на каждом шагу. Короче говоря, маразм и катаклизм в одном флаконе.
За себя Хазар не переживал. Машина у него крутая, «БМВ» пятой модели, резина зимняя, даже на паршивой дороге ход хороший. Но ведь за ним ехал совдеповский автохлам, как бы удар в зад не получить…
Но в зад получила другая машина. Новенькая «девятка» цвета асфальта стукнула такой же свеженький «сорок первый» «Москвич». Объезжая автомобили, Хазар увидел девушку в норковом полушубке; она стояла у открытой двери, в отчаянии тыкая пальцами в клавиши сотового телефона. Большая тяжелая трубка с трудом помещалась в ее тонкой изящной ручке.
Красивая девушка, ухоженная от «а» до «я», стильная. Только стоящего перед ней мужчину ничуть не интересовала ее внешняя привлекательность – он орал на нее, размахивая руками. Понятное дело, в таких случаях виноват тот, кто сзади, но ведь скользко и девушку можно было понять. Тем более что это не простая девушка, а Жанна Моршанская. Когда-то у Хазара был с ней роман. Так, ничего серьезного, но, пожалуй, это обязывало его вступиться. К тому же она вроде бы со Спартаком путалась. Уже в одном этом интрига…
Он объехал машины, остановился, направился к мужику.
Водителю «Москвича» было лет сорок; мордастый, с жирным багровым носом, глазки маленькие, злые. Шапка меховая, дубленка, машина вроде не последняя, вот и возомнил себя крутым. Надо бы глянуть, какой он на самом деле.
– Слышь, мужик, ты чего на женщину наезжаешь? – грубо спросил Хазар.
Он уже не бандит, коммерцией занимается, но крутость не пропьешь. Шапки на голове нет, теплое кожаное пальто нараспашку, руки в карманах, как будто стволы там. Походка развязная, хулиганская, и выражение лица соответствующее. Что-что, а гнать волну Хазар умел. К тому же Артемон с ним. А у того косая сажень в плечах, и кулак со звонким шлепком бьется о подставленную ладонь.
– Ты чо, только на баб и можешь наезжать? А давай на меня! Давай я тебе нос в лепешку разобью!
Мужик в испуге смотрел на него. И глаза вдруг большими стали, и вся наглость куда-то исчезла. Понял мужик, что конкретно попал, потому и поплыл.
– Привет, Жанна. Как дела?
Уверенным движением руки Хазар обнял ее за талию, привлек к себе, поцеловал в щеку. Ошеломленная такой вольностью, Жанна и не думала сопротивляться. К тому же он защитил ее от хама, и в ней уже должно было созреть чувство благодарности.
Мужик понял, что Хазар защищает свою девушку, и ему совсем стало дурно. Жалкое зрелище, а не человек.
– Что, козлы всякие наезжают? Так мы этим козлам сейчас рога отобьем. И копыта тоже… Мужик, ты попал. С тебя… – Хазар глянул на разбитую фару «девятки». – Триста баксов с тебя.
– Но я не виноват! – задыхаясь от нехватки воздуха, возмутился водитель.
– Четыреста.
– Сейчас приедет ГАИ!..
– Пятьсот!.. Сейчас сюда подъедут мои пацаны и поставят тебя на счетчик. И машину свою отдашь, чтобы расплатиться, и квартиру… Ну что, будем дальше торговаться?
– Э-э… Но у меня столько нет…
– Шестьсот.
– Хорошо, хорошо…
Мужик полез в карман дубленки, достал оттуда портмоне с калькулятором, стал жать на кнопки.
– Сколько там сейчас доллар… Так, сейчас… Вот, двести пятьдесят тысяч, это как раз шестьсот долларов, по курсу…
Он протянул купюры Хазару, но тот взглядом показал на Жанну. Ее обидели, она и должна с него получить.
Мужик передал ей деньги со страдальческим выражением лица, она же и глазом не моргнула, смахнув их с руки.
