Поздно уже, темно, снег падает мягко, заглушая все звуки. Тихо во дворе, не холодно, воздух чистый – дышится легко. Задрать бы голову и стоять, глядя, как осыпаются темные небеса, но задерживаться нельзя. Надо спешить, вдруг где-то притаился снайпер, поджидая его. Или чеченские автоматчики уже выходят из машины. Охрана рядом, и сам Спартак с оружием, но это не гарантия безопасности. Чеченцы – слишком опасный враг, чтобы расслабляться.
Но ничего не случилось. Он спокойно зашел в подъезд, поднялся на этаж, своим ключом открыл дверь в квартиру.
– Ну, наконец-то!
Жанна прошлепала по грязному полу, прильнула к нему, обняв руками за шею так, чтобы не испортить свежий маникюр.
Эту квартиру в соседнем поселке он снял на прошлой неделе. Квартира двухкомнатная, с ремонтом и обстановкой. Все условия для жизни. Если пол вымыть и пыль протереть. Но Жанна что-то не очень рвется наводить порядок. Дескать, страшно ей, поэтому руки опускаются…
– Устал я. Водки налей.
Спартак снял пальто, влез в тапочки, вымыл руки, прошел на кухню, сел, прижавшись спиной к прохладной стене. Остыть надо немного, успокоиться.
Халатик на Жанне шелковый, короткий, и поясок на нем какой-то несерьезный – полы расходятся, грудь то и дело вываливается наружу. А еще она встала на цыпочки, чтобы достать рюмку из навесного шкафа, подол халата приподнялся, обнажая задние полушария… Красивая девка Жанна, фигура у нее на зависть фотомоделям, кожа нежная, упругая. Но что-то не очень поднимается на нее градус, приелась она, наскучила. А сейчас и вовсе не хотелось смотреть на нее.
Она поставила на стол рюмки, но Спартак покачал головой:
– Мне стакан давай.
Он сам вынул из холодильника бутылку водки, пальцами провел по ее запотевшему боку, скрутил пробку, налил и Жанне, и себе.
– Я сейчас.
Она нарезала сыр, взялась за сервелат.
– Это что, и все?
– А что, мало?
– Могла хотя бы голубцов сделать… Вечно жрать нечего.
– Ты чего как с цепи сорвался?
– И в доме грязно. Почему?
– Снова ты за свое!
– Почему, я спрашиваю?
– Ну, не создана я для хозяйства! Я для любви создана! Ты посмотри на меня, разве я похожа на домработницу?.. Скажи спасибо, что вообще с тобой живу! – выпалила Жанна.
– Даже так? – недоуменно повел бровью Спартак, залпом выпил, занюхал кулаком, смачно крякнул и полез за сигаретой.
– Ты думаешь, я не знаю, сколько денег ты зарабатываешь? – заведенно спросила она. – Знаю. Много!
– Очень много, – кивнул он.
– Вот именно! А машина у тебя какая? Думаешь, я не знаю, сколько твой «бимер» стоит?
Она поставила на замусоленный стол тарелки с колбасной и сырной нарезкой, выпила, закусила и тоже закурила.
– Это не мой «бимер». Это наш с пацанами «бимер».
– Ну да, общак, все дела…
– Да, общак.
– Но ты же главный!.. Почему я на стремной «девятке» езжу? Почему мы на съемной квартире живем?
– Потому что у меня обязательства. Деньги в рынок нужно вкладывать, а это большие расходы.
– Вкладывай! Но не надо про себя забывать! И про меня!
– Хорошо, будет тебе домработница, – с кислым видом пообещал Спартак.
Действительно, давно уже пора было прибегнуть к такому варианту. И дома будет чисто, и с ужином никаких проблем.
– А машина?
– Какую ты хочешь машину?
– «Мерседес». Ну, не «шестисотый», можно что-нибудь попроще…
– Был уже «Мерседес», – скривился Спартак. – В который тебя тащили…
– Что ты хочешь этим сказать? – взвилась Жанна.
– Что ты дура. И что ведешь себя как шлюха…
– Что?! – взвизгнула она.
– Ты даже не знаешь, что сегодня было. Даже не знаешь… – Устало махнув на нее рукой, Спартак наполнил стакан и рюмку.
– Что было?
– Да тебе и знать не надо… Ты все, что могла, сделала. А мы расхлебывали… Короче, еще раз увижу тебя в короткой юбке – ноги оторву. Ты меня поняла?
Он так посмотрел на Жанну, что у нее голова втянулась в плечи.
– Да, поняла, – робко кивнула она.
– Вот и хорошо…
Он выпил, закусил, еще раз выпил… На этом ужин и закончился. Почти пол-литра водки выкушал, сейчас хмельная волна навалится, надо спать ложиться, чтобы не расплющило. Напился, теперь самое время забыться…
– А машину я тебе возьму, – уже в дверях, не оборачиваясь, сказал он. – Хорошую машину, не пожалеешь… – Сделал шаг, остановился. – Да, и еще. Завтра у нас вылет. На Канары. Отдохнем пару недель.
С документами вопрос решен, с визами тоже, билеты будут завтра. Устал Спартак от своих трудов неправедных, но дело не в том. Надо на время лечь на дно, выждать, посмотреть, как поведут себя чеченцы.
Глава шестая
1
По одну сторону забора шумела толпа, по другую рычали бульдозеры. Люди покупали-продавали товар, машины разгребали щебень, планировали площадку под новый рынок, а если точнее, то под продолжение старого. Лоточные ряды здесь будут однотипные, с крышами; на эту новую половину переместится вся торговля, а старую закроют на реконструкцию – перестелят асфальт, поставят новые ряды. А гряду из кирпичных ларьков придется снести, чтобы расширить автостоянку. Жаль, конечно, ломать, но если людям некуда будет ставить машины, то рынок значительно потеряет в клиентах.
Расширяется барахолка, скоро от пустыря останется одно лишь воспоминание. Оптовые склады на нем построят, «челночный» автовокзал. Гости столицы уже знают о репчинском рынке, едут сюда, так что перспективы на будущее имеются. На днях Спартак разговаривал с городским главой, тот не прочь отправить к ближайшей станции метро пару-тройку автобусов, чтобы доставлять людей на рынок. Работа идет, дело движется, обороты растут. Лишь бы только не остановили…
Но бояться вроде некого. Шамхана больше нет, его группировка развалилась; другим чеченским авторитетам сейчас не до того, чтобы мстить за своего собрата, нынче не до разборок. После бешеной аферы с фальшивыми авизо матерым чеченским волкам от ментов бы отбиться да заработанные миллиарды в дело вложить. Чеченцы сейчас больше на финансовые махинации завязаны, а эти дела очень сложные, требуют концентрации ума и внимания, и отвлекаться на такие мелочи, как месть, глупо и опасно. А всякой шушере Спартак просто не по зубам. Да и плевать она хотела на какого-то там Шамхана.
С момента расправы над ним прошло два месяца, и раз до сих пор ничего не случилось, то проблему с чеченами можно отодвигать на задний план. Хотя и расслабляться нельзя.
