– Да так, – спохватившись, отмахнулся Кирилл Дмитриевич.
Это его семейные дела, и незачем о них трепаться.
Врач осмотрел Настю, но беременность не установил. Сказал, что слишком ранний срок для диагностики. Зато сообщил, что его дочь больше не девочка. Каховцев и без того догадывался об этом, но сейчас он знал это точно. Хотелось рвать и метать. Поэтому он и велел привести Марка. И его накажет, а заодно и стариной тряхнет. Как-то раз в свои лихие годы он затащил в парилку несговорчивого коммерсанта и голой задницей посадил его на раскаленные камни. И братва повеселилась, и дань была выплачена в срок и сполна.
Настя уже, считай, отреклась от Марка. Теперь с ним можно делать все, что душе угодно. Вот он и решил отправить его в парилку. Температура там сто двадцать градусов, пекло.
– Посмотрим, баба он или мужик, – кровожадно усмехнулся Каховцев. – Если полчаса просидит в парилке, значит, мужик.
– Да там дьявол полчаса не просидит, копыта отбросит. И рога, – покачал головой Тимур.
– Значит, баба, – презрительно хмыкнул Кирилл Дмитриевич.
У Марка не будет права на то, чтобы покинуть парилку раньше времени. Как пить дать. Протянет ноги. На то и расчет. А Насте скажут, что Марк не выдержал конкуренции с будущим тестем. Надо будет потом слезу для приличия пустить. Если, конечно, Настя сильно расстроится.
– Если баба, гнать ее надо, – подал голос Филимон.
Он был таким же представителем «старой гвардии», как и все, кто находился здесь. У него своя ноша в общем деле – он занимался контрабандой, которая шла в порт в таких масштабах, о каких сицилийская мафия может только мечтать.
– Южак в бане склеился из-за бабы.
– Вот-вот, – откликнулся Тимур. – Кир тоже из-за бабы чуть на воздух не взлетел. И там женщина была, и там. Так что счет по бабам один – ноль в нашу пользу.
– За это и выпьем! – поднял рюмку Каховцев.
Действительно, на него женщина только покушалась, а Южака – убила. И как здорово, что не наоборот.
– Да, бабы нынче крутые пошли, – хмыкнул Дунай.
– Ага, а мужики этим пользуются! – засмеялся Тимур.
– Бабы, бабы, – в раздумье покачал головой Каховцев. – У меня две бабы, жена и дочь. А мужика нет. Плохо.
Хорошо, что Инга в положении, наследника должна родить. Кирилл Дмитриевич собирался жить долго и умереть не раньше, чем сыну исполнится тридцать лет. К этому времени он выпестует из него своего двойника по части бизнеса и деловой хватки. Ему и достанется империя, которую создаст для него отец. Империя, в сферу которой войдут все порты Черного, а может, и Средиземного моря. Но когда все это будет? А сейчас есть то, что есть. Танкера, теплоход, нефтяной, строительный и ресторанный бизнес, автосалоны, акции на сотни миллионов долларов, крупные счета в банке. Все это останется, если с ним вдруг что-то случится. И перейдет по наследству его женщинам. Но саму организацию, которую он создавал не один десяток лет, в полной мере они унаследовать не смогут. Не хватит им сил, чтобы удержать в руках бразды правления. Слишком там все сложно. Тимур все возьмет на себя, он станет во главе организации. Каховцев доверял ему как самому себе. И он не подведет, не обидит девчонок...
Разве что захочет жениться на Инге. Или он, или Дунай, или еще кто-либо. Но на этот счет все предусмотрено. Только Инга выходит замуж, как все, чем она завладела по праву наследства, перейдет Насте. Дочери в этом плане будет легче: замуж она может выйти в любое время. Если захочет.
– Что-то меня не в ту сторону понесло, – Каховцев резко мотнул головой, вытряхивая из нее гнетущие мысли.
Не собирается он умирать. Южака больше нет – угрожать ему некому; и со здоровьем у него все в порядке. И на будущее огромные планы – очень скоро Тепломорск полностью отойдет под него. Только он один будет здесь хозяином.
4
Бугарь не удержался, толкнул Марка в спину, когда он переступал через порог сауны. Можно было удержаться на ногах, но лучше упасть.
Поднимаясь, Марк осмотрелся по сторонам, особое внимание обратив на барельефную линию под потолком. Отделка помещения его совершенно не интересовала. Он искал видеокамеры, с которых изображение могло подаваться на пункт охраны, на записывающий блок. Он был натаскан на это дело, как поисковая собака на запах наркотиков, и мог за пару секунд обнаружить даже замаскированный глазок или, по меньшей мере, что-то похожее на него. Но ничего такого здесь не было. Это же раздевалка, а Каховцев не извращенец, чтобы выставлять на обозрение охранникам наготу своей жены и дочери.
Дверь в следующее помещение была закрыта, но из-за нее доносились мужские голоса. Там отдыхает компания, и Каховцев среди них. Удачный момент!
– Ну ты, доходяга, в натуре! – негромко, с ядовитым презрением хохотнул Бугарь.
– Я не доходяга, – мотнул головой Марк.
Падение позволило ему не только оценить обстановку, но самым естественным образом встать лицом к противнику. Расстояние до Бугаря, правда, два с половиной метра. Но его можно сократить.
– Я бы застрелился, если бы у меня сын таким уродом родился! – оскалился Вася.
– Тогда считай, что он уже родился. От уродов только уроды и родятся.
– Что ты сказал?! – стиснув зубы, зашипел на него Бугарь.
Угрожая кулаком, он шагнул вперед, но именно этого и ждал Марк.
– Сказал, что тебе придется застрелиться, – немигающе, с лютой ненавистью смотрел он на своего врага.
Бугарь и ему подобные сломали Марку жизнь. Он мог стать инженером или врачом, но злоба на весь мир ввергла его в страшный грех.
– Сейчас ты у меня застрелишься! – окончательно рассвирепел Вася.
И сделал второй, на этот раз роковой для себя шаг. Он метил кулаком в голову, но Марк легко поднырнул под его руку и костяшками пальцев нанес удар в кадык.
Он мог бы убить Бугаря, но пока это не входило в его планы. Пока дело не сделано, Вася должен жить.
Марк умел дозировать силу удара, но в этот раз он чуточку переусердствовал. Бугарь беспомощно плюхнулся на пол, затылком упершись в дверцу шкафа. Удар на какое-то время парализовал его, но сознания он не потерял. Вася видел, как Марк снимает с его плеча «узи», но ничего не мог поделать.
Должен он был видеть и то, как Марк открывает дверь в трапезную, где в обществе своих приятелей говел Каховцев. Но у него не было никакой возможности спасти своих боссов. Зато у Марка были развязаны руки.
Пистолет-пулемет был продолжением его правой руки, нейронным нервом связанной с подсознанием. Он лишь мысленно задал себе цели, а рука с точностью самой совершенной автоматизированной системы управления наводилась на них.
Сейчас он был похож на робота, действующего по заложенной в него программе. Никаких человеческих эмоций в его действиях – ни злости, ни жалости. И совсем не важно, что Каховцев собирался его убить. Месть и сведение счетов здесь совершенно ни при чем.
