– А это не наше с тобой дело! – полоснул по нему взглядом гость.
– Не спорю. И заказ исполню в лучшем виде. Сколько у меня времени?
– Увы, но срок ограничен. Всего две недели.
– Я справлюсь.
– Не сомневаюсь. Кстати, девочку ты выбрал знатную. Чего прогнал? Дорого берет?
– Да нет, как раз наоборот. Плечевая, самый дешевый вариант.
– Не похожа на плечевую.
Жук говорил об Альбине как о чем-то второстепенном, но Марк видел похотливый огонек в его глазах. И азарт охотника, уже взявшего добычу на прицел.
– Я думал, она элитная. Ну да ладно, пойду я. Удачи!
– И тебе не хворать.
Гость ушел, а Марк выглянул в окно через жалюзи. Жук сел в свою не первой молодости, неприметную на вид иномарку, выехал со двора, но не исчез из виду. Он остановился у выезда на шоссе, возле цветочного киоска, из-за которого вышла девушка в красной юбке. Острый глаз позволил Марку распознать в ней Альбину. И кто после этого теряет квалификацию?
3
Белое пышное платье, марш Мендельсона, охапки цветов, золотые кольца на лимузине, цветные ленты. Вроде бы все как представляла, но все не так. Марка не хватает. Он должен стоять рядом, его Настя должна держать под локоток. А на его месте белозубо улыбается Алексей. Он счастлив: и жена-миллионерша у него, и должность директора нефтяного терминала в кармане. А Настя лишь изображает счастливую невесту. А в душе бездна.
Хорошо, что Инга рядом. Свидетельницу-дружку она отодвинула в сторону, сама подбадривает Настю, поддерживает добрым советом. Все правильно, если ей с Алексеем станет невмоготу, она всегда может с ним развестись. И эта мысль утешает. Только вот никакого брачного контракта не было. Настя ждала, но бумага так и не появилась. Но говорить об этом с Ингой она постеснялась. Глупо показывать перед ней свою меркантильность в такой, может, и не самый счастливый, но уж точно знаменательный день. Да и не сможет Алексей претендовать на половину ее состояния, ведь это же не совместно нажитое имущество.
– Ты на шампанское не налегай, – подсказала Инга.
– Поздно, – грустно улыбнулась Настя. – Мне уже нехорошо.
– А чего молчишь? – забеспокоилась та.
– Так домой отправишь, а рано еще.
Начало девятого вечера, свадьба в самом разгаре, и рано еще ехать домой.
– Да нет, не рано. Для тебя не рано. Вместе домой поедем. И Солончук приедет.
Настя не хотела, чтобы живот выпирал из-под платья. Поэтому и наряд выбрали свободный, пышный, и еще врач скрепя сердце прописал ей специальный корсет – слабенький, но все же ощутимый. И его уже пора было снимать. Поэтому Инга и подумала о враче, который должен был осмотреть ее на дому – мало ли что, вдруг переборщили с утяжкой.
– Что, дорогая, тебе плохо? – запоздало вмешался в разговор Алексей.
– Нормально все.
Он интересовался ее здоровьем на правах законного мужа, но все равно Настю возмутил его вопрос. Чужой он для нее человек. Теперь ее муж, но чужой!
Корсет Настя сняла в ресторане, в помещении, отведенном для жениха и невесты. Алексей хотел помочь, но она его к себе не подпустила. И без него можно обойтись, и раздеваться перед ним не хотелось.
Свидетели остались в ресторане, Настя заняла место в лимузине. Рядом с ней, обняв за плечи, сел Алексей, а возле него примостилась Инга. Места в машине много, а она жмется к чужому мужу. Впрочем, Настя не ревновала. Да и нет у Инги к Алексею никакого интереса. Во-первых, он ее родственник, а во-вторых, она не очень высокого о нем мнения.
Дома было непривычно тихо. Пункт охраны открыт, парень в униформе за монитором. И все, больше ни единой живой души. Правда, вскоре подъехал доктор Солончук. К тому времени Настя разделась, приняла душ. Так не хотелось, чтобы он лез к ней, но делать нечего. Инга бы возмутилась, если бы она его прогнала. А она так много для Насти сделала, что не хотелось ее огорчать.
Врач остался доволен и даже позволил ей выпить бокал шампанского в узком семейном кругу, как выразилась Инга. Она сама принесла с кухни сырную тарелку и фрукты, Алексей же подал вино.
– Ну, горько! – не очень весело улыбнулась Инга.
Настя пожала плечами, но к Алексею повернулась.
Приятно с ним целоваться. Дыхание у него чистое, освеженное, губы мягкие. Но все это не то. С Марком было гораздо вкусней.
– Теперь сладко? – спросил Алексей, с дружеской иронией глянув на нее.
– Терпимо.
– Еще подсластить?
– Не обязательно, – покачала головой Инга.
– Не надо, – повторила за ней Настя. И, немного подумав, добавила: – Шампанское и так сладкое. И вообще, что-то меня в сон клонит.
– Это от радости. Радоваться устала, – подсказала Инга.
– Я пойду, – поднимаясь, вяло махнула рукой Настя.
Действительно, ей хотелось спать. И желательно одной.
Но Алексей, похоже, не собирался оставлять ее в одиночестве. Только она легла под одеяло, как появился он.
– Можно? – с загадочной улыбкой спросил он.
– Ну, если только на ночь поцеловать, – виновато улыбнулась она. – В щечку.
– И все?
– Ну ты же знаешь, я в положении. Поэтому быстро устаю.
– А рядом полежать?
– Я еще к тебе не совсем привыкла.
Она вспомнила свою первую и единственную ночь с Марком. Вроде бы она и настроилась тогда на секс, но потом вдруг передумала. Женская интуиция остановила. Но Марк сам все сделал. Лег рядом с ней, дал волю рукам, и так вдруг стало здорово, приятно... И хорошо, что все так случилось. Хорошо, что он, а не кто-то другой стал ее первым мужчиной. И малыш от него родится.
Настю мало волновало, что обо всем этом думает Алексей. Ему она точно даст отпор, если он вдруг полезет. Ну неинтересна ей первая брачная ночь. Да и перспектива последующих не привлекала.
– Привыкнешь?
– Обязательно. И скоро. Но не сегодня.
– Понимаю.
– Спокойной ночи.
Похоже, Алексей пожелал ей того же, но его слова утонули в патоке наползающего сна.
Проснулась Настя среди ночи. Голова чугунная, спать охота, но почему-то не спится. Какой-то нерв тихонько дребезжит внутри, не дает покоя. Где, интересно, Алексей? Где он лег? Все-таки он ей муж.
Инга могла отправить его в гостевую спальню на втором этаже, в другой половине дома. Или он мог лечь в Настиной учебной, в крайнем случае – в гостиной. А вдруг Инга постелила ему в своей спальне?
Настя вышла из комнаты, локтем коснувшись атласной шторы, обрамляющей входную дверь. Со сна ей показалось, что кто-то несильно взял ее за руку, чтобы удержать. Неприятное ощущение.
