Он подошел к ней, присел на подлокотник ее кресла, нежно обнял за плечи.
– Но по-другому нельзя. Скорохата нет, но еще остались его люди. Но я обязательно с ними разберусь. Так что не переживай, все будет хорошо...
– Я в этом не уверена.
– Но я же с тобой, – дрогнувшим голосом, опустив голову, сказал он.
– Потому и не уверена.
Игорь нравился ей, но любила она Марка. Теперь она была уверена в том, что любила. Игорь ее нисколько не тяготил, но все же было бы лучше, если на его месте был Марк. На его месте и с его биографией, где не было места заказным убийствам...
– Что ж, я могу уйти, – вздохнув, Игорь поднялся на ноги.
– Только попробуй!
Он хотел что-то сказать, но в микрофоне на лацкане пиджака послышался голос.
– Игорь, там к вам какая-то женщина, – доложил охранник.
Игорь взял со столика пульт, включил телевизор, на который передавались сигналы с камер наружного наблюдения, и вывел на экран изображение гостьи. Она стояла у въездных ворот возле своей машины. Голова опущена, пальцы рук нервно теребят нижнюю пуговичку кофты.
– Инга?! – потрясенно протянула Настя. – Откуда она взялась?
– И какой камень у нее за пазухой? – Игорь озадаченно поскреб щеку. – Ладно, разберемся... Или послать ее куда подальше?
– Нет, лучше разобраться, – покачала головой она.
– Как скажешь.
Он ушел, а вскоре в малом холле на втором этаже появилась Инга. В том самом холле, где они когда-то собирались, чтобы посекретничать. И тогда она пела Насте насквозь лживые, но красивые песни. И сейчас наверняка займется этим.
– Можешь мне ничего не говорить, я все равно тебе не поверю.
– Что не говорить? – с лисьей грустью посмотрела на нее Инга.
– Ты заказала моего отца. Ты заказала меня. И ты не сможешь меня переубедить.
– Не смогу, – покорно согласилась гостья. – Но ты должна знать, что я ни в чем не виновата. Это все мой отец. Я его пыталась отговорить, но...
– Ты виновата в том, что не помогла мне, – Настя немного смягчила тон, но гневный блеск из ее глаз не исчез.
– Спорить не буду.
– Зачем ты тогда пришла?
– Договориться... И разойтись с миром... Ты уже была у Марка?
– Где я у него была? – встрепенулась Настя.
– Ну как же, он в следственном изоляторе.
– Что?!
– Его арестовали. Он признался в убийствах... Ты хочешь с ним встретиться?
– Да, – ни секунды не сомневаясь, кивнула Настя.
– Тогда я дам тебе телефон следователя, позвони ему, он поможет тебе со встречей. Ну, на определенных условиях. Но ты девушка не бедная...
– Зачем тебе все это?
– Я хочу, чтобы ты с ним поговорила. Я уже с ним говорила... – замялась Инга. – Ему понравилось мое предложение, и если ты с ним согласишься, то скоро я исчезну отсюда навсегда...
– Что за предложение?
– У него компромат на меня, – еще больше смутилась Инга. – Видеозапись, где я с мужчиной... Нет, это не Алексей. Хотя тебе, наверное, все равно... В общем, он может дать ей ход, а может придержать. Если даст ей ход, то ты вправе будешь оспорить мое право на наследство... Ну, ты меня понимаешь?
– Понимаю.
– И еще должна понять, что этот процесс непросто будет выиграть.
– Не просто, но возможно.
– Но все равно, это суета, нервотрепки. А мы можем прийти к компромиссу. Я оставлю себе виллу в Майами, два магазина, которые твой отец купил там же. Ну, и еще новую яхту... Да, и счет на пять миллионов долларов... А все остальное я верну тебе.
– И ты уедешь в Майами?
– Да. Навсегда.
– И я никогда о тебе больше не услышу?
– Нет... Ты же видишь, я глубоко раскаялась в том, что поддержала своего отца. И не пытаюсь оправдываться... Ты уступишь мне в малом, и мы разойдемся миром. Ты же не хочешь новой войны?
Войны Настя не хотела. И не видела иного способа избавиться от Инги, как согласиться на ее предложение.
7
В одиночной камере сыро, душно и даже при свете лампочки – полный мрак. Безнадега прессом давит на затылок, звенящая тишина сжимает барабанные перепонки. Ни книг здесь, ни газет, и словом не с кем перекинуться. Можно только тупо смотреть в заплесневелый потолок, лежа на спине. А в специзоляторе для пожизненно осужденных не будет и такого блага. Там, говорят, лежать разрешено только ночью, а днем придется топтаться на своих двоих. Страшно. И жутко. Но Марк уже сделал свой выбор. Да и поздно уже что-то менять...
Дверь со скрипом открылась, стукнувшись о ржавый блокиратор в полу, послышался голос надзирателя:
– На выход!
Марк покорно вышел из камеры, повернулся лицом к стене.
Конвоир отвел его в блок для свиданий. Неужели снова Инга пожаловала? Такую проныру еще поискать... Но лучше с Ингой общаться, чем жевать протухшую тишину в постылой камере.
Он еще не осужден, и следствие благосклонно к нему за его признания, поэтому и возможны свидания. Но скоро все закончится, и отправят его на остров Огненный в братскую могилу к живым покойникам.
Марк не прочь был увидеть Ингу, но все-таки гораздо больше он обрадовался Насте, которая смотрела на него через толстое пуленепробиваемое стекло. Прозрачная перегородка делила мир на свободу и неволю, и эти две сущности были так же далеко друг от друга, как Настя – от него. Вроде бы и рядом она, но пропасть между ними сумасшедшая.
Марк сел за столик перед окошком, взял телефонную трубку, зажиренную сотнями рук.
Настя завороженно смотрела на него, и лишь когда он поздоровался с ней, по движению его губ поняла, что можно говорить. Она тоже взялась за трубку.
– Привет... Как же так? Почему ты здесь?
– Ты же здесь не просто так, – с горечью усмехнулся он. – Ты все знаешь.
– Знаю... Я даже дала показания. Ведь ты убивал из-за меня...
– Но ведь убивал.
– Но ты же... – Настя запнулась, не зная, чем еще оправдать его.
– Я убийца, Настя. И мое место здесь. Я сам этого хочу...
– Тогда почему ты плачешь?
– Разве?
Тоска многотонной тяжестью давила на душу, но Марк не думал, что этим она может выжать из него слезу. Но теплая капля действительно катилась по щеке, и он поймал ее пальцем.
– Я часто плакал. Когда был слабым... Лучше бы я оставался слабым.
– Но ты сильный. Ты очень сильный.
– Да, но меня больше нет... И ты забудь обо мне. И Кириллу про меня ничего не рассказывай. Пусть Игорь будет его отцом... Как у тебя с ним?
