И не «папа» ли велел прикончить информатора — старика Молодцова?! Это ожидает всякого, кто хоть что-то знает об исчезновении золота. А они постепенно будут высовываться, ориентируясь на отдел полковника. Одного заставит сделать это голод, второго — тщеславие, третьего — возможность заработать. Арчеладзе будет исполнять роль козла-провокатора, заводящего овечье стадо на скотобойню. Таким образом можно избавиться от всех свидетелей…
И не «папа» ли подсунул ему «золото Бормана», тем самым как бы продляя жизнь и законность существования специального отдела? А потом изъял золотой значок, чтобы ввести в заблуждение, разогреть профессиональный интерес…
Да, ведь золотом НСДАП активно и тайно занимается Комиссар. Значит, это не манёвр «папы»; за этим стоит ещё одна сила, связанная с Кристофером Фричем. Этот богатенький Буратино не станет швырять денежки на какую-то экспедицию в горы. И папаша его не зря финансировал фирму «Валькирия» и голову свою сложил. Да так, что и найти головы не могут…
Похоже, Урал и в самом деле поле чудес в стране дураков!
Полковник неожиданно чётко и определённо решил для себя, что пока ни в коем случае не нужно докладывать «папе» о способе перекачки золота. Тем более ему пока недосуг, его отчего-то начали волновать мышцы. И тем более получено разрешение действовать самостоятельно.
У него возникло предчувствие, что он впервые за два года существования спецотдела вышел на верный путь, освободившись наконец от хаоса предположений, версий и догадок. Но путь этот был настолько сложным и опасным, что замирало дыхание. Вырисовывались две силы, два направленных вектора их приложения: первая завязывалась на золоте компартии и «родителе» спецотдела, вторая — на золоте НСДАП и Комиссаре-«пожарнике». Всё остальное было лишь антуражем, флёром, предназначенным отвлечь внимание. Обе силы действовали параллельно, и в каждой ежечасно происходили какие-то нелогичные, необъяснимые события в виде исчезновения и гибели связанных с ними людей. Джонован Фрич пропал вместе с вертолётом; старик Молодцов был убит сразу же после встречи с полковником…
Арчеладзе позвонил дежурному помощнику и приказал к восьми часам получить подробную информацию об убийстве Молодцова.
— Есть! — ответил помощник и добавил: — Пришла шифровка из зарубежного отделения…
— Ко мне на стол! — распорядился полковник. — И всю информацию, касаемую Кристофера Фрича.
— Тут ещё есть сводка ГАИ…
— Что там?
— За истёкшие сутки проверены триста семьдесят два владельца вишнёвых «Москвичей». Список прилагается. Работы по выявлению машины, на которой в течение последних трёх дней меняли госномера, приостановлены в связи с осложнившейся обстановкой в Москве, — то ли прочитал, то ли изложил сводку помощник.
Арчеладзе бросил трубку и стал собираться. Он отпихнул в шкафу три привычных за последние полгода костюма и вытащил светлую тройку. На душе было чувство государственного переворота: хотелось выглядеть иначе, хотелось какого-то обновления, но в гардеробе полковника не было ни одного неношеного костюма. Светлая тройка смотрелась прекрасно, однако не годилась для осени. Пришлось надеть тёмные брюки и светло-серый, спортивного покроя пиджак. На кухне он выпил чаю со старым, варенным вкрутую яйцом, и эта разность температур даже взбодрила его, внесла элемент ощущения контраста. Он достал из шкафа пистолет и, направляясь в переднюю, увидел на журнальном столике упаковку с нитроглицерином.
Он почти не спал в эту ночь, но было чувство, что он напрочь заспал события вчерашнего вечера, как бывает после хорошей попойки, когда наутро остаются лишь ощущения произошедших разговоров и событий. Полковник взял упаковку, хотел спрятать в шкаф и, передумав, повыщелкал таблетки в унитаз, спустил воду.
Во дворе опять дежурил ОМОН, только теперь другой, безусый, краснощёкий и откормленный не хуже, чем североосетинский.
— Вы откуда, ребята? — спросил полковник.
— Из Омска! — весело отозвался один из бойцов. Полковник выехал со двора в ворота, услужливо открытые омоновцами, и свернул за угол…
Вишнёвый «Москвич» стоял на том же месте, где стоял ночью, когда Арчеладзе ездил на встречу с Молодцовым. Затемнённые стёкла скрывали внутренность салона, государственный номер был уже другой, судя по буквам, Рязанской области…
Это был вызов, по дерзости не уступающий вчерашнему ОМОНу.
Полковник переложил пистолет в карман плаща, оставив дверцу открытой, не скрываясь, пошёл к «Москвичу». Уже на ходу решил, что, если он тронется с места — стрелять по колёсам. На выстрелы немедленно прибегут бойцы ОМОНа, что бездельничают во дворе…
Показалось, что в кабине никого нет, тёмное боковое стекло отблескивало. Но едва полковник приблизился к машине, как оно опустилось. За рулём была тёмноволосая, красивая женщина с огромными глазами. Она смотрела молча и спокойно, может быть, ожидая вопроса. Из кабины пахнуло тонким и каким-то щемящим запахом духов. Полковник секунду помедлил, на миг забыв, с какой целью шёл к «Москвичу». Женщина помогла.
— Вы ко мне? — спросила она странным, чарующим голосом.
— Нет, простите, — вымолвил полковник. — Я обознался…
Он круто повернулся и пошёл к своей «Волге». Сел за руль и, трогаясь, посмотрел в зеркало: вишнёвый «Москвич» уплывал назад…
Пока он ехал на Лубянку, ему несколько раз показалось, что среди пёстрого потока машин позади мелькает что-то вишнёвое, похожее на платочек…
Проходя в кабинет через свою приёмную, он, как всегда, сдержанно поздоровался с секретарями и заметил на их лицах лёгкое выражение недоумения.
— Никого не впускать, — на ходу распорядился он и закрыл за собой обе двери.
Расшифрованное донесение зарубежного отделения было коротким и лаконичным:
«В частных коллекциях и государственных музеях существует девять золотых значков НСДАП: Геббельса, Геринга, Розенберга, Кейтеля, Йодля, Шпеера, Кальтенбруннера, Круппа и Шахта Вручено было всего одиннадцать. Значки Бормана и Гесса не найдены, как и их обладатели. Гитлер носил значок рядового члена партии, выполненный из алюминия».
Никаких комментариев больше не требовалось. В руках Арчеладзе был значок, принадлежавший либо Борману, либо Гессу. По ошибке осудили двойника Гесса, однако скоро разобрались…
Если исходить из того, что Зямщиц-старший, связанный с Комиссаром, заинтересован, чтобы сын вспомнил места, где был на Урале, значит, этот значок найден там. Другой вопрос: как он попал туда. Однако сейчас важно: где взял его Зямщиц-младший? Хочешь не хочешь, а придётся верить в его бред…
Информация о Кристофере Фриче лежала под шифровкой. Оперативная группа сообщала, что объект официально поселился в гостинице «Москва», где снял апартаменты, но появился там всего один раз — позавчера поздно вечером, после чего отправился на такси на улицу Рокотова и вошёл в квартиру гражданки Жуго. Разговор был очень коротким и вёлся на русском языке. Секретчица фирмы «Валькирия» пожаловалась, что она очень соскучилась по Кристоферу и весь вечер ждала его с нетерпением. Он же сказал, что хочет выпить стакан «Валькирии». В квартире двадцать три минуты было тихо, после чего опять послышалось характерное дыхание, стоны и даже всхлипы. Эта парочка успокоилась лишь вчера утром, и целый день из квартиры никто не выходил.
