— А ты подольше не приезжай, — отпарировал сын. — Увидишь дедушку… Ну, какими судьбами? Это твоя жена, отец?
— Жена, — сказал Мамонт. — Её зовут Надежда Петровна.
— Очень приятно, — из вежливости проронил Алексей. — Наконец-то мой родитель взялся за ум и женился… А где вы живёте? Я иногда звоню на старую квартиру — тишина.
— Мы на Урале, а в Москве проездом…
— Как всегда! Папа на колёсах…
— Школу-то закончил?
— Кое-кое-кое-как! Мать хлопотала и получила аттестат зрелости.
В его тоне сквозила и лёгкая насмешка, и лёгкое презрение, хотя в глазах была взрослая усталость и печаль, как недавно у полковника Арчеладзе.
— Конечно, ты никуда не поступал? — принял его тон Мамонт.
— Конечно, папа! А ты, конечно, золота не нашёл?
— Конечно, нашёл. Вон, посмотри в коробке.
Он даже не посмотрел на эту коробку, не поверил и усмехнулся:
— Ну-ну… Пап, а отчего твоя жена так на меня смотрит?
— Как — так?
— Будто ждёт чего-то, будто я должен ей что-то сказать, — сын откинулся спиной на дверцу. — Надежда Петровна, вы ждёте комплимента?
Ему не понравился зарождающийся в нём цинизм, однако Мамонт попытался это объяснить простой ребячьей ревностью: душа его сопротивлялась присутствию чужого человека… Это мог быть простой подростковый и потому проходящим цинизм, инстинкт собственности к родителям. Всякий посягнувший на неё мог стать врагом…
— Ты умеешь уже говорить комплименты? — спросила Дара.
— Нет, как все недоросли, только грубости и глупости, — почти мгновенно ответил Алексей со скрытым вызовом.
На него действовало очарование Дары…
— Маме сказал, куда пошёл? — чтобы перевести тему разговора, спросил Мамонт.
— Она давно не спрашивает…
— Значит, ты стал самостоятельным?
— Ещё бы! — усмехнулся он и вдруг добавил: — Пап, твоя жена ждёт комплимента, я вижу. Она что, привыкла быть центром внимания? Она у тебя ничего, красивая, похожа на испанку. Только такой тип мне абсолютно не нравится.
— А какой тебе правится? — скрывая раздражение, поинтересовался Мамонт.
— Чтобы волосы как медицинская вата и ноги из коренных зубов росли.
— У тебя есть такая?
— Нет, хотя их много…
— Глаза разбегаются?
— Неинтересно, — легкомысленно бросил сын. — Знаю, что будет дальше.
— Что же тебе интересно? Мышцы накачивать?
— И это тоже, — отмахнулся он. — Не вижу перспективы. Накачался, а дальше?.. Ты бы вот нашёл сокровища и сразу бы заскучал.
— Я нашёл, да всё равно скучать некогда. — Мамонт пытался избежать конфликта. Алексей глянул на Дару:
— Если Надежда Петровна сокровище… Молодая, скучать не даст.
— Алёша, мне это не нравится, — мягко сказал Мамонт.
— Да мне тоже… Мне вообще всё не нравится, — охотно подхватил сын. — Я тут, пап, даже сочинять пробовал, рассказ написал. Помнишь как мы в Вятку ездили? Ты ещё какие-то «пути» там искал… Я всё это описал. Мама пришла в восторг, отнесла в журнал — напечатали. Редактор прислал гонорар и письмо, просил ещё…
— Это уже любопытно.
— Тебе! А мне стало скучно, — заключил он. — Не бойтесь, Надежда Петровна, вам с моим отцом никогда не станет скучно.
— А нам и некогда скучать, — серьёзно сказала Дара. — Очень много важных дел.
— Тоже золото ищете? — уже откровенно съязвил Алексей.
— Нет, исполняю свой урок.
— Как в школе…
— Алёша, поехали с нами? — предложил Мамонт. — Мы покажем тебе мир, в котором станет интересно жить.
Он рассмеялся, неожиданно, наигранно и дерзко.
— С вами? С тобой?.. Да знаю я твой мир! Насмотрелся!.. Папа, ты же романтик, фантазёр. Ты придумал всё и теперь доволен. А я не могу так, не хочу всю жизнь гоняться за твоими сокровищами. Ты, пап, настоящий ископаемый мамонт!
— Жаль, — Мамонт ощутил тянущую пустоту в солнечном сплетении. — Но ты всё равно когда-нибудь попросишься за сокровищами.
Алёша сообразил, что хватил через край, выразился очень круто, и решил поправить положение:
— Конечно, жаль, папа… И тебя мне жаль. Ты не обращай внимания на меня, живи, как жил. Если тебе хорошо в твоём мире. И вы, Надежда Петровна, не обижайтесь.
Мамонту хотелось заплакать, в глазах резало, словно от песка. Он стиснул кулаки. Дара нагнулась, протянула руку и коснулась кисти, положив на неё ладонь. Наступило молчание, и сын, поняв, что виновник он, попробовал наладить мир и разрядить обстановку.
— Папа, а ты привёз мне подарок? — ребячьим тоном спросил он. — Ты всегда привозил с Урала камни-самоцветы…
— В коробке тебе подарок, — не глядя на сына, проронил Мамонт.
Алексей потянул коробку — она не поддалась, вросла в сиденье.
— Интересно, — сказал он и сбросил крышку.
На слиток он смотрел молча и долго, точно так же, как полковник Арчеладзе. Потом коснулся рукой, поиграл со светом, исходящим от стенок, погладил верхнюю корку.
— Как булка хлеба…
Ловко, одной рукой поднял слиток и положил себе на колени. Поскрёб ногтем, пожал плечами.
— Ничего особенного… Металл, конечно, красивый, а след за ним кровавый. — Он вскинул глаза. — Пап, а ты проездом… куда?
— На реку Волхов, — неопределённо сказал Мамонт.
— А когда ты ещё приедешь?
— Не знаю… Возможно, мне придётся жить на Азорских островах.
Алексей положил слиток в коробку, набросил крышку:
— Неужели тебе повезло в жизни, папа?
— Твой отец избран Валькирией, — сказала Дара. — Его рок — добывать соль в пещерах. Но Стратиг может изменить судьбу, если этого захочет. Теперь рассуди сам: повезло ему или нет.
— Стратиг не изменит моей судьбы, — возразил Мамонт. Какая бы она ни стала — всё равно я счастлив. И повинуюсь року!
Сын послушал их, ещё раз глянул на слиток.
— Не этот бы кусок золота, — проговорил он, — посчитал бы вас за… Вы же несёте какую-то дурь! Если бы кто послушал со стороны!..
— Нас никто не услышит со стороны, — успокоил Мамонт. — Мы говорим это только при тебе, Алёша.
— Думаете, я что-нибудь понимаю?.. У вас что, в самом деле есть какой-то свой мир?
