– Кто? Тоха? С того света?!. С того света не возвращаются, гы-гы...
– Почему с того света?
– Ну ты в натуре! Ты что, думаешь, я не видел, как ты жмура по лестнице стаскивала, в огород его тащила?.. Ждать устал, пока ты его закапывала... Чем ты его пригрела, топориком? Занятный топорик, им хорошо мясо разделывать. Шашлычка захотела, да?.. Я топорик на всякий случай спрятал. Пальчики там твои, с кровью. Это если ты вдруг ментам жаловаться побежишь, ну, чтобы меня забрали... А зачем тебе к ним бежать? Тебе и со мной хорошо будет. Это я на вид такой грубый, а в душе я ласковый. Помнишь, как мы с тобой ласкались?..
Марина все помнила. Ленька был еще молодой, когда они познакомились. Сидел, но заматереть не успел. Не разило от него тогда махровой уголовщиной, как сейчас... И в постели с ним хорошо было. В зоне он много чего интересного узнал, в теории, а с ней на практике полученные знания закреплял. Порою так здорово было, что дух захватывало и коленки от перевозбуждения дрожали... Антон же практиковал скучный и пресный секс, вольностей не позволял ни ей, ни себе. Но лучше быть с Антоном, чем с Ленькой. Как бы Марина хотела вернуть все назад... А может, ничего страшного не случилось? Может, это все сон? Сейчас она проснется и обнаружит себя в постели с Антоном...
Она знала, как надо просыпаться в таких случаях. Ущипнула себя за щеку, но ничего не произошло. Еще раз ущипнула, но Ленька оставался на месте. Сидит, скалится. Дух из преисподней в образе человека...
– Ты за титьки себя помацай – проснуться не проснешься, а удовольствие, может, и получишь... Хочешь, я помацаю?
Он протянул к ней руку, но Марина оттолкнула ее... Настоящая мужская рука, сильная и загребущая. Нет, Ленька ей точно не снится. И муж в могиле...
– Я тебя понимаю, – злорадно сказал он. – Плохо, когда один остаешься... Больно, когда тебя бросают. Ты же ждать меня обещала. А не дождалась...
– Не дождалась. Что было, то было...
– Что было, то вернулось. Сама предала меня, сама все исправила. Если бы не ты, я бы сам твоего Тоху кончил. За подлость его... Он же не видел, как я Корявого грохнул. Зачем тогда ментам стукнул?
– Видел... Он говорил мне, что на самом деле все видел... Он правду сказал...
– Ну а ты рада была от меня избавиться?
– Я вообще ничему не рада...
– Ничего, порадуешься. Когда поймешь, что со мной лучше, чем с Тохой... За что ты его мочканула?
– Случайно вышло.
– И закопала его случайно?
– Мне детей поднимать надо...
– Если менты вдруг подтянутся, что им про мужа скажешь?
– Скажу, что в город уехал и пропал.
– А поверят?
– Думаю, что да... Если они вообще появятся...
– А про меня что скажешь?
– Что я им про тебя должна сказать?
– Ничего. Ничего про меня говорить не надо. Нет меня здесь... В бегах я, детка. И менты меня ищут. Если они меня здесь найдут, то вместе с трупом, который ты закопала. И топорик найдут, ты меня понимаешь?
Марина в отчаянии кивнула. Она прекрасно понимала, что с Ленькой она теперь связана страшной тайной. Он в бегах, и она ни при каких обстоятельствах не должна сообщать о нем в милицию. Никуда ей от него не деться. Он теперь может делать с ней все, что захочет...
– Оставайся у меня... – обреченно махнула она рукой. – Если по хозяйству помогать будешь, хорошо...
– Какое хозяйство, родная? Я из дому выходить не могу, только по ночам, когда темно. Люди если увидят, то крышка...
– Какие люди? Мы же на хуторе, здесь, кроме нас, никого нет. Некому тебя видеть...
– Я не понял, ты что, работать меня заставляешь? – вздыбился Ленька.
– А ты на моей шее сидеть будешь? – вяло возмутилась Марина.
– А кто в постели тебя любить будет?
– Кто? – делая вид, что удивлена, спросила она.
– Я! А это, между прочим, труд... Сама пахать будешь. А я свое в зоне отпахал. Мне врач оздоровительный отдых прописал. Видел я, банька у тебя хорошая, река рядом, лес – по грибы по ягоды...
– Я одна все не потяну...
– Это тебе, родная, от усталости так кажется. Ты спать ложись, отдохни, глядишь, темные краски яркими станут...
– Не смогу заснуть.
– Так никто и не говорит, чтобы ты засыпала. Не засыпай, а спать ложись. Со мной. Ты и я – вместе дружная семья. А переспим вместе, еще дружней станем... Ну чего ты не раздеваешься, родная? Я же жду... Смотри!
Ленька нагловато ухмыльнулся, поднялся с кровати, преспокойно скинул с себя брезентовую ветровку, в которой был, байковую рубаху, джинсы... Остался в одних трусах. Стоит, смотрит на нее в упор. Марина сжалась в комок под его настойчиво-раздевающим взглядом.
– Ты что, не хочешь по-хорошему? – угрожающе прошипел он.
– Я боюсь, – в панике пробормотала она.
– А мужа убивать не боялась?.. Теперь я твой муж. Так что давай...
– Дам, – решилась Марина.
Она поняла, что деваться некуда. Да и нравился ей Ленька когда-то. Спала она с ним. И сейчас с ним ляжет. От нее не убудет...
От Леньки сильно воняло, но Марина по давней привычке переборола отвращение. Озверевший после долгого воздержания, он буйствовал в постели, но, к счастью, надолго его не хватило. И она облегченно вздохнула, когда все закончилось.
Удовольствия она не получила, но, тем не менее, возникло ощущение, что величина нервного напряжения заметно поубавилась. Но камень на душе легче не стал, так и продолжал давить на совесть мертвым неподъемным грузом. Не для того она мужа убила, чтобы раздвинуться под Ленькой. Но выходило, что именно для того и свела его в могилу...
За окнами светало, с забора прокукарекал петух Кука, замычали коровы, требуя разгрузки. Начиналась обычная рабочая чехарда. Но в этот раз без мужа. Трактор во дворе не оживет, не выедет в поле... Марина села на край кровати, проплакалась. И на душе полегчало. Антон сам виноват в том, что произошло. Она лишь совершила глупость, защищая своего ребенка. Да и не воротить мужа обратно. Так что не надо убиваться, надо подниматься, идти в хлев доить корову...
Ленька спал без задних ног. Ничего не боится гад, ничто его не волнует... Марина тяжко вздохнула, с трудом поднялась с постели и, преодолевая сонливость, вышла из дома. Утро как утро, легкий ветерок, убаюкивающий шум листвы и шорох травы. Сараи, мастерская, трактор, «Нива»... Банька топится, дымок из трубы в небо поднимается... Обычное утро. Марина потянулась. И тут ее тряхнуло изнутри. Банька? Топится? Утром?!.. Обычно Антон топил ее раз в неделю, по субботним вечерам. А тут утро... Да и кто мог ее затопить?.. А вдруг это не из печки дым? Вдруг это пожар?..
