Все бы ничего, да только на снимке Ворон видел не какую-то там красавицу, а Настю. Ту, встречи с которой он так долго ждал. Ту, которую он хотел видеть своей женщиной.
Он перевернул страничку. И снова увидел ее.
В замысловатых, но не вызывающих позах она возлежала на роскошном ложе, восседала на спинке кресла. И везде она обнажена. И везде изображение недостаточно четкое. Но красота и сила ее очарования поражают воображение. Секс-чудо, других слов нет.
После убийства ее мужа он, Ворон, залег на дно. Отправился отдыхать на Канары. Вернулся в Россию, в Москву, когда страсти вокруг его персоны улеглись.
И вот он дома. Но что же он первым делом видит? Обнаженную Настю! И где? Да на страницах паршивенькой газетенки! И это спустя всего несколько месяцев после гибели ее любимого мужа.
А ведь каким ангелочком казалась она тогда, в его загородной «резиденции», когда была его пленницей. Ни малейшего намека на вульгарность, ни шагу навстречу разврату. И вроде ничуть не притворялась. Как ему хотелось тогда взять ее не силой рук, а силой своего обаяния. Не получилось, не вышло.
Но сейчас ангелом ее уже не назовешь. Теперь она запросто позволяет выставлять свою наготу напоказ. Но что интересно – ее улыбка по-прежнему осталась застенчивой. Она и обнаженная почему-то выглядит невинной.
Только факт остается фактом. Те, кто выставляет свое тело на всеобщее обозрение, долго не ломаются. Таких легко затащить в постель.
Скоро, очень скоро Настя станет его женщиной!
Ворон ощутил, как загорелась кровь, затвердела плоть.
Все, он забрасывает все свои дела. Сегодня же доберется до этой сучки! И...
И только пусть попробует строить из себя недотрогу!
* * *
Настя не могла поверить своим глазам. На этих снимках она должна быть в купальнике. Но его почему-то нет. Что за наваждение?
Все ясно, этот пройдоха-фотограф умудрился раздеть ее догола. Наверняка прибегнул к какой-то хитрости. Свинья!
Настя в сердцах бросила газету на столик.
– Для меня это полная неожиданность.
Ворон посмотрел на нее удивленно.
– Неожиданность?
Они сидели в небольшом уютном ресторанчике.
Он без труда нашел ее. И она согласилась с ним встретиться.
– Мне нужны были деньги. Но я позировала в бикини. Только купальник куда-то исчез. Ох и сволочь же этот фотограф.
– То есть тебя, дорогая, попросту оставили с носом.
Ворон нахмурился.
– Вот именно. Только, спешу заметить, я тебе, друг ты мой, никакая не дорогая.
Она была настроена агрессивно.
Теперь Ворон смотрел на нее другими глазами. А только что его взгляд был откровенным. Он видел в ней легкодоступную женщину. Но нет, это не так.
Он испугался, что обидел ее.
– Но я хотел бы иметь право так тебя называть.
– Все зависит от тебя.
Ворон как мужчина нравился ей. Красивый, сексуальный. Но он преступник. Опасен, непредсказуем.
Преступник, но в чем-то и благороден. Ведь как-никак он выпустил ее из своего плена, не изнасиловал, не убил.
Жаль только, это не принесло ей счастья. Она вернулась к мужу, но тот уже приказал долго жить.
Эх, Вадим, Вадим, кто же все-таки повинен в твоей смерти?
* * *
Саша Самур шел по Арбату. Шел и ликовал.
Как ловко он обвел вокруг пальца эту строптивую красотку! Надо же, целку из себя строила!
Несколько бесхитростных профессиональных приемов, и мини-бикини с фотографий тю-тю! Радуйтесь, люди добрые! Саша Самур старался для вас!
Но старался он не бескорыстно. Полностью раздетая, Настя принесла ему деловой успех. Газета с ее фото на обложке разошлась в считанные часы. И, как следствие, он получил заказ, ему посулили щедрый гонорар. И за уже сделанное неплохо отстегнули.
Чего только не сделаешь, чтобы заработать!
Он найдет себе новую красотку. Будет работать с ней, опять получать хорошие деньги. Только, наверное, будет это уже не совсем то. Если бы снова взяться за Настю!
Ее сексуальный магнетизм, природное обаяние творят с мужиками чудеса. Они готовы таращиться на нее часами. Будут отваливать за журналы с ее фотографиями хорошие деньги. С ней он сделал бы карьеру, пробил путь к самым верхам столичной богемы.
Но как теперь подступиться к Насте? Ведь она не подпустит его к себе и близко. Не простит того, что он сделал. И церемониться с ним не будет.
Погруженный в эти мысли, Саша не заметил, как свернул с главной на боковую улицу. И тут же чьи-то крепкие руки втащили его в темную подворотню.
Со всех сторон его обступили бритоголовые крепыши. Они без слов начали срывать с него одежду.
– Что вы делаете? – завопил бедняга.
Ответом ему послужила увесистая затрещина.
Через несколько минут его, совершенно голого, втолкнули в подъехавший джип. Машина рванула с места в карьер и куда-то понеслась.
Остановилась она напротив Дворца моды, перед входом в который собралась вся столичная богема.
К этому времени Саше заломили за спину руки и стянули их наручниками.
– Смотри! – толкнул его в плечо крепыш с переднего сиденья.
Саша посмотрел. В руках у похитителя была винтовка с оптическим прицелом.
Щелкнул затвор. Саша похолодел, лоб покрылся испариной.
– Пойдешь туда, – ему указали на здание дворца. – До входа и обратно. Попробуешь свернуть в сторону или удрать, получишь пулю. Усек?
Самур испуганно кивнул.
Да, похоже, с ним нисколько не шутили. Ребята попались серьезные. Ну, да ладно, как-нибудь переживем!
Он шел через расступавшуюся перед ним толпу весь красный от стыда. Стесненный в движениях, он даже не мог прикрыть срамные места руками. Со всех сторон до него доносились недоумевающие возгласы и ехидные хихиканья. Его обжигали издевательские взгляды. Мало кто смотрел на него с состраданием.
– Самур, ты что, рехнулся? – послышался чей-то знакомый голос.
Какой ужас! Свидетелями его позора стали и его знакомые.
На голос он не обернулся. Не поднимая глаз, дошел до входа во дворец и под улюлюканье толпы стал возвращаться к машине.
Он не понимал, почему его так унижают. Но хотел бы знать, в чем и перед кем провинился. И он узнает это. Узнает, как только доберется до этого хренова джипа, с распахнутой – наверное, для него – задней дверцей. Он попросит, и ему дадут ответ.
