– Мы же договорились обходиться без сцен.
– Договорились?! Ладно, будем считать, что договорились. Только засматриваться на эту не надо, хорошо?
– И насчет этого тоже договорились, – покладисто улыбнулся Павел.
– А забор все равно строить нужно… Ты бы мог заняться этим?
– На какие шиши? – загрустил он.
Обидно было осознавать, что фактически он попал на содержание к Эльвире. И не успокаивала даже мысль, что это была ее идея, а сам он не напрашивался.
– Деньги у меня есть. В Карьянке материалы можно купить, людей нанять…
– Можно и без людей обойтись, если без фундамента строить.
– Что без фундамента строить?
– Сначала фундамент под забор заливается, потом кирпичная кладка…
– А если без фундамента?
– Тогда кирпичная кладка отпадает. Ставим столбы, навешиваем профлист, и все дела. Если рабицу натянуть, еще дешевле выйдет.
– Лучше профлист. И без фундамента.
– А огораживать сколько по периметру?
– По периметру? Метров триста, – подсчитала Эльвира.
– Солидный у тебя участок. Да и дом отличный… – Павел вопросительно посмотрел на собеседницу.
– Ты же не из налоговой инспекции, да? – нахмурилась она.
– Нет.
– И я не обязана перед тобой отчитываться.
– Ни в коем случае. Триста метров – это много. Как минимум сто столбов нужно вкопать, их еще забетонировать надо, чтобы не перекосились. Честно говоря, этим я никогда не занимался, но представление имею. Мы в зоне цех строили, там у нас один специалист по заборам был. Только триста метров я сам не потяну. А если потяну, все равно дорого встанет. Каждая труба рублей пятьсот стоит, сто труб – это уже пятьдесят тысяч, профлист тоже не дешевый. Опять же песок, щебень, цемент для заливки… Тысяч сто пятьдесят нужно.
– Дорого, – немного подумав, согласилась Архипова. – Очень дорого. Это я раньше богатой была. Вот такой дом купила. А богатая была потому, что недорого за него просили. Разумеется, по сравнению с нынешними ценами. В девяносто восьмом дефолт был, цены рухнули. А у меня двадцать тысяч долларов было, бешеные по тем временам деньги. Должен помнить, как доллар тогда взлетел. А человек дом этот срочно продавал, деньги ему нужны были. В общем, я не прогадала. Два года назад этот дом за пятьсот тысяч можно было продать. Сейчас цены упали, но я-то продавать этот дом не собираюсь.
– Тогда забор ставить надо. И решетки на окна.
– Решетки не обязательно, там особая пленка на окнах, их кувалдой выбивать надо. А забор – это да… Ничего, здесь место спокойное, вандалы сюда не заглядывают, тьфу-тьфу. Печь у меня в бане стоит хорошая, финская, сто раз ее снять могли и унести, а ничего, стоит себе. А парилка абашевым деревом обита, ничего, но никто не ободрал.
– Хотел бы я посмотреть, что там за печка такая.
– Сначала с водой надо разобраться, потом все остальное.
Эльвира показала Торопову, где находится скважина, из которой в дом подавалась артезианская вода. Он открыл крышку люка, залез в колодец трехметровой глубины, осмотрел трубу, выходившую из скважины. Тонкая труба, пластиковая, эластичная, на ее конце, на глубине пятидесяти метров, находился насос, который мог сломаться. Ведь он уже далеко не новый, если скважине больше десяти лет. Но Павел спешить не стал. Для начала он решил заняться проводом, что уходил под землю.
Он выбрался из колодца, зашел в дом, спустился в подвал, состоявший из нескольких наспех оштукатуренных отсеков, с точностью копирующих расположение комнат первого этажа. Только дверей здесь не было, за исключением одного отсека, где Павел нашел стол с инструментами. Его интересовала электромонтажная отвертка, но таковой не было. Он взял нож, кусачки, чтобы обрезать провод и оголить контакты.
Спустившись в колодец, Торопов перерезал провод – напряжения в нем не было. Значит, провод был поврежден, может, крысы перегрызли или даже кроты…
В подвале он обнаружил моток провода, который напрямую присоединил к обрывку кабеля, уходившему в глубь скважины, подключил его к сети, и насос заработал, до предела наполнив бак гидроаккумулятора. Газа в доме не было, но воду можно было подогреть с помощью электричества.
– Ты заслужил нездоровый завтрак, – весело улыбнулась Эльвира.
– Что значит нездоровый?
– Холестериновый, насыщенный вредными жирами.
– Зато холестерин вкусный.
– Вот и я о том же.
Продукты хозяйка дома закупила еще вчера, по пути к поселку, поэтому ей не пришлось ехать в магазин, чтобы приготовить яичницу на сале и с луком.
– В тебе чувствуется хохляцкая кровь, – уплетая за обе щеки, с восторгом заметил Торопов.
– На что ты намекаешь?
– На борщ с пампушками, на вареники со сметаной.
– И борщ тебе будет, и вареники. Только дом покрасить надо.
– Краска нужна и время, – с набитым ртом сказал Павел.
– И краска будет, и время. А борщ я прямо сейчас поставлю…
– А баньку когда затопишь?
– А это твоя забота. Ты, я вижу, мужик с головой, сам там разберешься. Печка у меня дымила, а прочистить ее некогда было. Ты бы занялся.
– Ну, если вместе париться будем, – хитро улыбнулся Торопов.
– Будем. А что здесь такого? – ничуть не смущенно посмотрела на собеседника Эльвира. – Ведь между нами уже кое-что было. И смею тебя уверить, по-настоящему…
– Верю, – кивнул Павел.
Здесь, в этом замечательном доме на берегу моря, он чувствовал себя в здравом уме и почти был уверен в том, что не перенесется вдруг из одного измерения в другое и не окажется в своей палате. И Эльвира настоящая, и ощущения с ней он испытывает вполне реальные. А ведь это все только начало. Впереди целый месяц, который они могут провести вместе…
В хорошем настроении, почесывая сытый живот, Торопов вышел на крыльцо дома и увидел вдруг ту самую девушку, что купалась ранним утром. И сейчас она шла к воде, но не в халате, а в топике на бретельках и шортиках. Причем шла не одна – с еще одной девушкой, такой же эффектной, длинноволосой, в пляжном наряде. Но всю прелесть впечатления сглаживали три парня в пестрых рубашках и цветастых шортах, крепких на вид, высоких, с мощными икрами. Двое несли за края широкий надувной матрас, третий сумку с пляжными вещами. Они о чем-то говорили между собой, громко и вызывающе смеялись. Павла они не замечали и, пожалуй, прошли бы мимо, если бы вдруг девушка не обернулась и не глянула на него. Как по команде, парни обратили к Торопову отнюдь не дружелюбные взгляды.
– Этот? – останавливаясь, громко и агрессивно спросил один, чернявый, большеглазый, с уродливыми рубцами от ожогов на шее.
Девушка мотнула головой, что-то тихо сказала ему, но тот и слушать ее не стал. Бросив матрац, широким, почти бегущим шагом направился к Торопову. И его дружки, сильно и с ожесточением размахивая руками, поспешили за ним.
