Они с Мотком на раз-два перемахнули через ограду, но тут же столкнулись с предполагаемой опасностью – на них огромными прыжками неслась сторожевая собака. Звука громыхающей цепи не слышно, значит, пес отвязан. И не гавкает он, а рычит, действительно собирается вцепиться в горло.
Автомат Фурман оставил за спиной, но взял на изготовку пистолет. Он выстрелил первым, но промазал. Пороховые газы заполнили бутылку и с легким треском вышли через дырку в донышке, которую проделала пуля. У Мотка нервы оказались крепче, он подпустил пса на предельно близкое расстояние и нажал на спусковой крючок в момент прыжка. Пуля попала псу под нижнюю челюсть и прострелила мозг – смерть была мгновенной. Пес издох, даже не взвизгнув. Отлично!
На окнах дома были решетки, следовательно, через окно не влезешь. Но можно войти через дверь. Для того Фурман и придумал наезд со стороны Сыроеда.
Они с Мотком подкрались к входной двери и затаились в ожидании, когда к дому подъедет их джип. Сыроед нарочно громко газанул на нейтральной передаче. Жать на клаксон было опасно: весь поселок можно перебудить, а так – небольшой шум, эксклюзивно для хозяина отдельно взятого дома. Сыроед должен был еще позвонить Гене.
Дверь открылась резко, с шумом, и хозяин дома порывисто вышел на крыльцо. В руках у него карабин с оптическим прицелом, но держал он его стволом вниз. Приклад под мышкой, палец на спусковом крючке.
Он рванул к калитке, не глядя, что творится за спиной. Грех не воспользоваться моментом. Фурман в два прыжка нагнал его и ударил рукоятью пистолета по голове. Хозяин упал, теряя сознание, и они с Мотком быстро втащили тело в дом. Ну вот, и дело сделал, и реванш за бездарный выстрел взял.
Как оказалось, он мог взять еще один реванш. За свое давнее поражение. На полу в прихожей, освещаемый ярким светом лампы, лежал Гена из казино «Витязь».
– Ни фига себе! – присвистнул Моток.
– Жив, падла!
Гена был без майки, и среди лагерных татуировок отчетливо просматривалась пулевая рана.
– Не дострелили.
– Ну, теперь он, падла, от нас никуда не денется... Держи его на волыне!
Фурман сначала обследовал дом – мало ли, вдруг кто-то прячется, – и только после этого отправился на кухню. Пошарил рукой за плитой, но никакого кейса там не обнаружил. Или Гена перепрятал деньги, или Вика обманула.
Но какой смысл ей обманывать? Да и деньги у Гены могли водиться, ведь через его казино прокручиваются миллионы.
Когда он вернулся в прихожую, Гена уже пришел в себя и шипел на Мотка:
– Ты, чертила! Ты хоть въезжаешь, на кого наехал?
Глядя на него, Фурман ощутил неприятное волнение. Даже без оружия этот тип смотрелся внушительно. Но все-таки Фурман не растерялся, подскочив к нему сзади, рукоятью пистолета снова вырубил его и связал по рукам и ногам. Кляп в рот вставлять не стал. Ведь он еще должен сказать, куда делись деньги.
Через некоторое время Гена очухался и снова зарычал на Мотка. Похоже, после ударов по голове у него возникли проблемы со зрением, иначе он узнал бы и Мотка, и Фурмана.
– Вас же, уродов, из-под земли достанут!
– Урод – это ты! И это мы тебя из-под земли достали!
Гена долго и завороженно смотрел на Фурмана.
– Ты?!
– Я!!
– Мы! – зло пнул Гену в бок Моток. – Денег тебе принесли! Пятьдесят штук! Рита где?
– Э-э, вы чего? Какая Рита? А-а, ну да, Рита... Так нет ее... Забрали.
– Знаем, что забрали. Робинзон ее забрал. И убил. А ты, падла, за это сейчас заплатишь! – Фурман нарочно не спрашивал про деньги: хотел довести Гену до такого состояния, когда тот сам их предложит, чтобы спастись. Он передернул затвор пистолета и сунул ствол ему в рот так, что затрещали сломанные зубы.
– М-м... – в отчаянии замотал головой Гена.
– Что ты там рычишь, падла? – Фурман отвел пистолет в сторону.
– Какой Робинзон? Мартын ее забрал!
– Какой Мартын?
– С репчинского рынка.
– Зачем?
– А зачем мужику баба? Мог бы, правда, ментам сдать, а не сдал...
– Каким ментам?
– Менты ее искали. Говорят, общак она чей-то дернула... Может, это вы общак дернули, а?
– Мы, – кивнул Фурман. – У нас нюх на общаки. Может, и у тебя общак есть?
– Какой общак?
– Ну, не знаю...
– Да нет у меня никакого общака!
Похоже, Гена не собирался откупаться от них. Еще, как говорится, не вечер, но все-таки неплохо бы его поторопить.
– Да мы много и не просим. Пятьдесят штук, и мы в расчете. Даже убивать не станем... Мы ж тебя зачем искали? Ты же сам сказал: укради, убей, но деньги должны быть. Вот мы к тебе и пришли, чтобы установу твою выполнить. Или ты нам пятьдесят штук отдашь, или мы тебя убьем...
– А потом украдем, – кивнул Моток. – Чтобы ты здесь деньгами не вонял...
– Да нет, мы его пристрелим. Будет лежать здесь, потом где-нибудь под забором его закопают как собаку...
– Нет у меня денег! – просипел Гена.
– Братан, на кухню сходи, посмотри, может, там бутылка от шампанского есть или скалка, – велел Фурман.
Не успел Моток повернуться к нему спиной, как со стороны улицы послышались выстрелы.
– Шухер!
Это могли быть менты. Повяжут Фурмана, мало не покажется. Поэтому стрелять в Гену он не стал. Вдруг догонят и спросят за труп?
Из дома можно было уйти только через входную дверь, смотревшую на ворота. А опасность надвигалась именно с этой стороны. Но и оставаться в доме было опасно. Вот сейчас Фурману и пригодится автомат. Моток тоже передернул свой затвор.
Во двор они выскочили в тот момент, когда через забор перемахнул человек в темном. Возможно, спецназовец, тогда оружие у него серьезное. Он упал за куст, и Фурман полоснул по нему очередью. А через забор уже перепрыгивал следующий.
Стрелять по нему Фурман не стал. Спрыгнул с крыльца и побежал за дом, в сторону огорода. Огрызнувшись очередью, поспешил за ним и Моток. В ответ они получили несколько выстрелов, и одна пуля с визгом высекла из стены дома искру и мелкие осколки, чиркнувшие Фурмана по щеке.
Мотку повезло меньше. Одна пуля ранила его в плечо, что, впрочем, не помешало ему перескочить через забор соседнего дома и пристрелить бросившуюся на них собаку.
В конце концов им удалось уйти дворами, выбраться из поселка и раствориться в темноте окрестных просторов. Но от всего произошедшего волком хотелось выть. И Гену на деньги не успели развести, и свой собственный общак остался в джипе. А это значило, что никуда Фурману не деться, а Вику менты загребут...
* * *
