Марал озадаченно почесал затылок.
– Что там у тебя? – усмехнулся Мартын. – Вшей нахватал?
– Ага, там чего угодно нахватать можно, – хмыкнул Марал. – Нас сначала в обезьяннике закрыли, вместе с проститутками и бомжами, потом по камерам раскидали.
– Везет тебе на проституток.
– И не говори.
Марал взялся за дело с присущей ему основательностью. Узнал, куда делась проститутка Вика, нашел ее сутенера, узнал, что девчонка действительно уехала с Фурманом. Сутенер запомнил номера джипа «Чероки», но это еще было только началом работы. Марал подключил к делу чуть ли не всех своих людей, разбил их на пары, раскидал по Москве. Пацаны исколесили всю столицу в поисках джипа – и в конце концов вышли на него. Позвонили Маралу, но, пока тот находился в пути, Фурман куда-то выехал со всеми своими отморозками. И девку свою прихватил. Пацаны сели к нему на хвост, по телефону объяснили Маралу, куда ехать. А там и каша заварилась, с перцем и солью.
– Подходим тихонько, а тут из джипа черт с волыной выскакивает и давай стрелять! Никодима задело, ну, ты в курсе, – рассказывал Марал. Его только что выпустили из КПЗ, и Мартын ждал его в машине, уезжать не спешил. – Ну, Дуплет в него пальнул, тот упал, а другой сам на землю повалился. Девчонка побежала, Бархан за ней. Хряк и Малек через забор сиганули, а эти на них с автоматами. Так, сдуру пальнули, никого даже не задело. Пацаны за ними ломанулись, но ни хрена. Ушли отморозки. Мы в дом, а там... Гена Витязь там, прикинь? Связанный.
– Гена Витязь?! Ты ничего не путаешь?
– Нет. Ожил, падла.
– Кого ж тогда вместо него похоронили?
– Ну, не знаю, может, бомжа какого-нибудь. Шрам у него на груди свежий, от пули. Не добили козла... Хотел с ним поговорить, а тут менты. Соседи наряд вызвали. Фурман через их двор к Витязю залез, они и позвонили. Там забор штакетный, соседи видели, как он собаку завалил, потом самого Гену. Он винтарь во дворе оставил, менты подобрали. И его самого увезли. Ну, вместе с нами... Может, отпустят, как нас. Хотя вряд ли. У нас-то стволы легальные, с разрешением, а у него винт «левый», срок за него можно получить. Да и личность «левая». Отпечатки снимут, по картотеке пробьют – а-а, покойничек объявился!.. Опля! А это что такое?
К отделению милиции подъехали «шестисотый» «мерс» и черный «Крузер». Из машин вышли крутые личности в длинных пальто и кожаных куртках.
– Качан образовался. И Буран с ним. Видать, за Витязем приехали.
Качан и Буран подъехали с охраной, четыре «быка» с ними, но Мартын тоже со свитой. К тому же с Маралом еще три пацана, которых только что выпустили из КПЗ.
Витязевские настороженно смотрели на «БМВ», стоявшие в ряд неподалеку от них. И еще больше напряглись, когда из машин стали выходить люди. Качан опустил голову, хмуро, исподлобья глядя на Мартына.
– Да ты не напрягайся, Дима. Нормально все. У нас к вам никаких претензий.
– Нам сказали, что братва какая-то Гену сдала. Твоя работа? – зло, но без особого желания драться спросил Качан.
– Накладочка вышла. Мои пацаны за Фурманом шли, а Фурман у твоего Гены гостил. Связал его и, думаю, бил. Возможно, ногами в живот...
– Фурман? Кто такой Фурман?
– А то ты не знаешь, кого Гена на счетчик поставил. И у кого Риту забрал?
– А-а, этот, что ли, – презрительно скривился Качан. – Не мог он Гену повязать...
– Не мог. Но повязал. A замочить его не смог, хотя и пытался. Я так думаю, это они летом в Гену стреляли. Тогда не добили, вчера пришли. Но и тут облом...
– Может, и они в Гену стреляли, – кивнул Качан. – Была у нас такая мысль. Сначала они в казино нарисовались, потом ты за Ритой подъехал, бузу поднял, все дела... Значит, эти отморозки на тебя работали?
– Не гони фуфло, Дима. Я сам этих отморозков искал. Они общак у одного автора дернули, Риту серьезно подставили. Я Риту хотел у них забрать и самих прижать. Риту отбил, а их за жабры не взял. Так-то. И вчера они ушли...
– В поселок они к тебе ушли. Менты их там искали.
– Не в поселок они ушли, а мимо... Хотя ты можешь думать что угодно.
Не боялся Мартын витязевских. Не слишком они крутого замеса, если не стали спрашивать за смерть своего друга. Вроде и знали, кто «сделал» Гену, но на Спартака наезжать не решились. Кишка потому что тонка. Гену «похоронили» от греха подальше, сами затихли... Но все равно, хотелось, чтобы инцидент был исчерпан. Мартыну тоже лишние напряги не нужны.
– Думаю, Гена крупно попал, – сбавил обороты Качан.
– Ну, я своих пацанов вытащил, а ты своего вытаскивай. Если сможешь...
На самом деле Мартын еще не всех своих пацанов из ментовки вызволил. Дуплет еще там; он признался, что подстрелил фурмановского отморозка, но пистолет у него законный, а пределы самообороны выведет адвокат. Дадут парню условный срок, на этом все и закончится.
– А Фурман этот, где он?
– Ушел.
– Общак, говоришь, дернули?
– Да, у братвы в своем городе. Они вообще по «карасям» работают. Проститутка им наводку дает, и они работают... Не знаю, может, они к Витязю вашему из-за денег подъехали...
– Деньги на месте, там немного было, – дрогнувшим голосом заметил Качан.
– Да ты не переживай, нас ваше лавэ не волнует, нам бы Фурмана найти... Ну ладно, удачи!
Мартын вернулся в машину, закурил.
– Вика где? – спросил он у Марала.
– Там, в отделении...
Именно это и хотел услышать Мартын. И со следователем хотел поговорить, который с Викой будет работать. Но еще больше его интересовали фурмановские отморозки, которых повязал-таки Марал. Оказалось, что один сейчас в больнице с простреленным животом, другой в камере. Кто-то из них мог и должен был дать показания против Фурмана и объяснить, что Рита ни в чем не виновна.
– Там у них еще деньги в машине были. Много денег. И оружие, – добавил Марал. – Менты все забрали.
Мартын покачал головой, деньги его интересовали сейчас меньше всего. Вот если бы он собирался вернуть Робинзону его потерянный общак, то пожалел бы о потерянной сумме. Но вернуть он ему собирался совсем другую ценность, и в свинцовом эквиваленте.
* * *
Боль пульсировала в желудке, переваривалась в нем, рассасывалась по кишкам, растекалась по крови, доставляя невыносимые муки. Действие обезболивающего укола закончилось, а повторения не было, и Косой подвывал, как раненый волк. Ему от этого чуть-чуть легче становилось, да и врача можно было привлечь своими стонами.
Действительно, в палату зашел человек, но не врач, а какой-то мент. Неприятный тип. Выражение лица вроде бы сочувствующее, но ехидства и злорадства намного больше.
Пулю из живота Косого вынули еще вчера, но лучше бы он помер на операционном столе, чем сейчас так изнывать от боли. А палата у него необычная: и решетки на окнах, и дверь железная, на замке, как в тюрьме. А в тюрьму совсем не хотелось.
