Сначала хлопнула водительская дверь, затем громыхнула короткая автоматная очередь. Все в порядке. Осталось только догнать Риту.
– Стой, сука, пристрелю!
Он выстрелил в воздух, но, Рита, видимо, решила, что пуля попала в нее. А может, просто поскользнулась. Так или иначе, она упала перед калиткой, становясь легкой добычей. Одной рукой Фурман схватил ее за шею, оторвал от земли, другой – приставил к горлу пистолет. К машине она пошла сама...
Моток перебросил в джип всю их поклажу, а Фурман затащил на заднее сиденье Риту.
– Ну вот и попалась, красавица! Трогай!
Моток тронул машину с места и уверенно погнал ее по расчищенной от снега улице.
– Ты что, не слышишь? – захохотал Фурман, обращаясь к Рите. – Трогай, тебе сказали! Трогай меня и ласкай! Забыла, сука, кто тебя поит и кормит?
– Пусти! – Она вырвалась из захвата, забилась в угол машины, но выпрыгнуть не пыталась.
– Я тебя уже однажды отпустил! И где ты оказалась? С кем жила, сука?
– Шубки беличьи носила, кожи крокодила, все полковникам стелила, – пропел Моток.
– Ноги на ночь мыла, – с кривой ухмылкой подхватил Фурман. – Мир блатной совсем забыла! И перо за это получай!
Он убрал пистолет, достал из полусапожка нож, пальцем попробовал его на остроту, но машину слегка тряхнуло, и лезвие вспороло кожу до крови.
Фурман усмехнулся, размазал кровь по лезвию и приложил его к девичьей щеке.
– Сейчас моя кровь смешается с твоей...
– Не надо! – жалко пролепетала Рита.
– Может, лучше пусть моя плоть с твоей смешается?
– Не надо, пожалуйста!
– Что «не надо»? Раньше ты со мной за милую душу. А сейчас что, брезгуешь?
– Нет... Просто я не готова... И не здесь...
– А где?
– Думаю, к вечеру в Полтаве будем, – подал голос Моток. – Там гостиницу можно снять.
– Там я тебя и раскатаю, – осклабился Фурман.
Рита ничего не сказала, ладонями закрыла лицо и разрыдалась. Понятное дело, с крутым жила, в мехах купалась, под охраной домой ездила, а тут такой конфуз. Ничего, переживет. И Фурману стелить будет как прежде. Судьба у нее такая...
* * *
—Черт, погранцы, в натуре!
Действительно, откуда-то со стороны им наперерез, поднимая снежную пыль, мчался армейский «уазик» с украинским гербом на капоте.
– Что делать?
– Тормози!
Мартын вышел из машины с поднятой рукой, в которой держал, выставляя напоказ, стопку стодолларовых купюр. Не нужен ему конфликт с пограничной службой, лучше откупиться, чем таскать ее за собой. И без того проблем хватает...
Украинские пограничники ретиво взяли его на прицел, но стодолларовые купюры подействовали на них магическим образом. Сурово нахмуренные лица разгладились, стволы автоматов приопустились.
– Мужики, накосячил, базара нет! Но давайте нормально разойдемся!
Мартын шагнул к офицеру, но его подчиненные снова наставили на него стволы. Тогда он положил деньги на дорогу, накрыв их зажигалкой.
– Здесь две штуки. Забирайте, и расходимся. Только нам дальше надо, – махнул он рукой в сторону Харькова.
– Нет, назад поворачивайте, – покачал головой офицер.
– Тут отморозки одни недавно проехали, на «Мицубиси Паджеро». Они жену мою похитили. А вы их пропустили...
– Не было никакого «Паджеро».
– Вот и я о том же... Мне их догнать надо, жену спасти...
Мартын добавил еще тысячу долларов, и это решило исход конфликта. Пограничники оставили его в покое, но с одним условием – он с ними не встречался.
Того же самого хотели бы от него и отморозки, похитившие Риту вместе с машиной. Но вряд ли они думают сейчас о таких неприятностях. Ведь они не знают, что в «Паджеро» установлен радиомаячок, который сейчас исправно подавал сигнал на монитор системы наблюдения. Техническая новинка от Гобоя доказала свою нужность. Пусть отморозки думают, что им ничего не угрожает. Мартын идет по их следу и очень скоро их догонит...
* * *
Домик в придорожном кемпинге смело можно было назвать тараканником. Или клоповником. И тараканов здесь хватает, и клопы наверняка в матрасах живут, а под обоями, возможно, водятся мокрицы. Грязно здесь, запущено, зато холл просторный и две спальни. В одной будет Фурман с Ритой, а в другой – Моток.
– Ну, чего сидишь, как неродная? – спросил Фурман, скинув куртку. – Раздевайся. Буду смотреть, все ли у тебя на месте. А то, может, крокодил у тебя что-нибудь откусил...
– Какой крокодил?
– А с которым ты живешь.
– Мартын – не крокодил, – мотнула она головой.
– А Гена? Гена крокодил, гы-гы... Мы, между прочим, в Гену из-за тебя стреляли, жизнью рисковали. А ты этого не оценила, ушла от нас...
– Мартын меня забрал.
– Ничего, мы обратно отбили. Теперь ты со мной, как раньше...
– Не хочу я с тобой.
– Ничего, захочешь. Попробуешь – и захочешь. Раздевайся.
– Не хочу... И холодно.
– Ничего, я тебя согрею. – Фурман достал из-за пояса пистолет, передернул затвор. – Пуля горячая, она тебя изнутри согреет... Раздевайся!
Но Рита подняла ворот своей шубы и носом зарылась в меха. Дескать, стреляй, все равно...
– Ну ладно! – Он подошел к ней, схватил за волосы и влепил пощечину. И еще раз, и еще... – Раздевайся!
Рита хмыкнула разбитым носом, затравленно взглянула на Фурмана, но сняла только шубку. С джемпером и свитером расставаться она не торопилась. И это еще больше разозлило его.
– Я тебя щас грохну! – Он размахнулся, чтобы ударить ее со всей силы, но рука неожиданно оказалась в крепком захвате.
– Не надо! Не тронь ее! – сквозь зубы процедил Моток. Взгляд у него мутный, ледяной.
– Не буду, – мотнул головой Фурман и коварно усмехнулся. – Она же тебе нравится, да? Нравится. А ты мой кореш. И если она тебе нравится, я ее трогать не буду.
– Не надо, – отпуская его руку, повторил Моток.
– И не буду. Я думал, мы ее на пару распакуем. Знаешь, как пилой «Дружба» работают? Или ты один с ней хочешь?
– Ну, не хочу... То есть хочу, – замялся Моток. – Но если она с тобой, то перехочу. Но только силой не надо. Если силой, то она не с тобой...
– А с кем, с тобой?
– Слушай, оставь ее в покое! Или пусть она сама выберет, с кем будет.
– А может, лучше мы сами выберем? – Фурман вытащил из-за пояса пистолет. – В русскую рулетку сыграем. Здесь один патрон. Ты стреляешь первым. Крутим барабан!
