— Но любовь-то осталась.
— А ты хотела бы, чтобы он жил с ней?
— Нет, но…
— Давай обойдемся без «но». Ты не хочешь, чтобы он жил с Олимпией. И я этого не хочу… Видишь, у нас общие интересы. И будет глупо, если мы не придем к компромиссу…
— Но для того, чтобы быть с Вадимом, я должна оставить Максима. А я на это не пойду. Он — мой муж, и этим все сказано.
— Я восхищаюсь твоей самоотверженностью, девочка. Но нельзя противиться своему счастью… Заботу о Максиме предоставь мне. Я обещаю тебе, что поставлю его на ноги. И… Надо будет, женщину ему найдем. Хорошую женщину — красивую и добрую…
— Как у вас все просто. Видно, что вы привыкли распоряжаться чужими судьбами…
— Что есть, то есть…
— Но вы же не господь бог…
— Нет, конечно… Но я не думаю, что господь бог против твоего счастья…
— Он против того, чтобы я бросила Максима…
— Если бы ты бросала его на произвол судьбы… Ладно, не буду тебя уговаривать. Думаю, ты все решишь для себя сама…
— Я все уже решила!
— И тем не менее позволь мне взять на себя ответственность за благополучие твоего супруга. Не говори ему, что деньги на протезирование даю я. С ним свяжутся через благотворительный фонд, неважно какой. Он отправится в Швейцарию, а ты уж сама решай, быть тебе с Вадимом или нет…
— Говорю же, я все решила… — уже не так решительно повторила Анжела.
— Решила так решила… Да, и еще. Ты воспитываешь мою внучку. Ты, наверное, задумывалась об этом?
— Если честно, то не очень…
— А напрасно… Я знаю, Оксана сейчас у твоих родителей. А она должна быть с тобой…
— Но я работаю…
— Вот и я о том… С работы ты уволишься. Думаю, тысяча долларов в месяц тебя устроит. Квартира и обстановка за мой счет… Если вдруг какие-то проблемы, звони…
Алтынов достал из кармана свою визитку, положил ее на стол. Немного подумал и от руки черкнул номер своего мобильного телефона.
На этом разговор был закончен. Он пожелал Анжеле всех благ и был таков. После его ухода она еще долго сидела в оцепенении. Она не знала, плакать или радоваться…
3
Максим не мог сдержать слезу, глядя на свою фотографию. Он не видел себя ниже пояса — не было инвалидной коляски, не было спрятанных в брюки обрубков вместо ног. На фотографии он смотрелся соколом. Гордое выражение лица, офицерский китель с майорскими погонами, Золотая Звезда на груди…
Максим был уверен, что Героем России ему не быть никогда. Но, видно, кто-то сверху дал команду поднять «зарубленное» представление, навести лоск в наградных листах. И Указ Президента не заставил себя долго ждать. Из самого Кремля приехал полномочный представитель, чтобы в торжественной обстановке вручить Максиму дважды заслуженную награду…
А недели за две до этого Максим в той же торжественной обстановке получил ключи от двухкомнатной квартиры. Центр города, новый дом, стандартная планировка, пятьдесят шесть квадратных метров. И мебель новая — далеко не самая дорогая, зато во всех комнатах…
Анжела знала, кого благодарить за квартиру. Догадывалась, что и Звезда Героя не просто так упала с неба… Но Максиму она ничего не говорила…
— Я и рамку купила, — стараясь не смотреть мужу в глаза, сказала она. — На стенку повесим. Будем любоваться… Я тобой так горжусь, мой дорогой…
— А я горжусь, что ты у меня есть… — счастливо улыбнулся Максим. — Не знаю, что было бы со мной, если бы не ты…
— А что было бы? Звезду бы ты и так получил. И квартиру тоже…
— При чем здесь это?.. Да, хотел тебе сказать, — произнес он, пальцем разглаживая наморщенный лоб.
— И что ты хотел сказать?
— Ко мне сегодня приходили… Какой-то благотворительный фонд… Он в Москве находится, но представитель уже здесь… Она должна…
— Она?!
— Да это неважно, она или он, — замялся Максим. — Важно, что для меня, как для Героя России, выделили большую сумму денег. Меня отправляют в Швейцарию… Понимаешь, в Швейцарию!
Анжела изобразила восторг.
— Быть этого не может!..
— Ноги пришивать… Шучу. Деньги выделены на лечение и протезирование. Мне сделают протез по спецзаказу. Я буду ходить как нормальный человек…
— Ну вот видишь, а ты отчаивался…
— Возможно, я даже вернусь в строй. Где-нибудь в военкомате буду служить. Это, конечно, не совсем то, чего я хочу, но все равно здорово…
— Все будет как ты хочешь…
— Я хочу, чтобы ты была со мной…
— Ты говоришь, что представитель женщина…
— Да это неважно… — отмахнулся Максим.
Он старательно делал вид, что для него это в самом деле неважно. Но в глазах угадывался какой-то нездоровый блеск. И природу этого блеска Анжела поняла на следующий день, когда к ним домой пришла уже не юная, но еще в соку миловидная женщина с красивыми раскосыми глазами. Имя, подчеркивающее нежную женскую сущность, — Мила. Очаровательная улыбка, приятный бархатистый голос… Максим пытался изобразить непоколебимость, но Анжела чувствовала, что дышит он к ней неровно.
— Анжела Борисовна, я понимаю, что вы очень хотите отправиться в Швейцарию вместе с мужем, но, к сожалению, мы не можем предоставить вам такой возможности, — извиняющимся тоном проворковала красотка.
— Но ведь не может же Максим ехать один?
— Нет, конечно. Я для того и приставлена к нему, чтобы сопровождать его до места назначения. Более того, первое время, пока не закончится адаптационный период, я буду находиться рядом с ним. У меня медицинское образование, к тому же я знаю немецкий и французский языки…
— У меня такое чувство, как будто вы оправдываетесь, — усмехнулась Анжела. — Я понимаю… Я действительно все понимаю…
Алтынов мог бы и попозже вывести на орбиту «представительницу». Но он подсунул ее Максиму сейчас, когда он еще не уехал в Швейцарию. Он нарочно так сделал — показывает Анжеле, что его план в действии. Он обещал Максиму женщину, и он держит свое слово… Может, и не плохой он человек, этот Алтынов, но грубый и беспардонный. Мог бы и пощадить ее чувства, ведь Максим ей не чужой…
— Да вы не волнуйтесь, через два месяца Максим Елисеевич будет дома — живой, здоровый, — сверкнула белоснежной улыбкой Мила.
Наверняка она уже получила инструкции… И вряд ли Максим устоит перед ней… Что ж, если он по-настоящему любит свою жену, то сможет устоять перед соблазном. Но Анжела интуитивно чувствовала, что не устоит… Что ж, бог ему судья.
А себя осудит она сама. Осудит, если не устоит перед Вадимом… А бастионы ее совсем не прочные. Уж она-то знала это как никто другой…
