— Не знаю, не знаю, — с сомнением покачал головой Иван Александрович.
— Ты не веришь, что я умру без тебя?.. — печально улыбнулась Олимпия. — Пожалуй, ты прав. Я и рада была бы умереть без тебя, но с какой это стати! Ты не муж мне, а я не твоя жена…
Снова, в который уже раз, она закинула удочку в застойную водицу. Раньше хоть клевало, а в последнее время поплавок даже не колыхался. Алтынов только делает вид, что не прочь жениться на ней. Но каждый раз с необыкновенным проворством уходит от прямого разговора. И сейчас изобретет какой-нибудь ход. Тем более что и думать не надо. Он уже почти обвинил Олимпию в неискренности. Осталось только развить эту тему…
— В чем проблема? Мы можем оформить наши отношения, — с неожиданной для данного случая решительностью сказал Иван Александрович.
— Когда? — встрепенулась Олимпия.
— Да хоть завтра…
— Ты шутишь?
— Шутить можешь только ты. А я человек серьезный… Только у меня одно условие — никаких пышных торжеств. Тем более тебе вовсе не обязательно рядиться в подвенечное платье. Ты уже была замужем… И на Кипре, в Ай-Напе уже была…
— При чем здесь Ай-Напа?
— Мы распишемся здесь. А обвенчаемся там. И медовый месяц будет у нас там… Но, повторяю, никто ничего не должен знать…
— Как скажешь, — Олимпия сверкнула ослепительной улыбкой.
Разумеется, ее больше устроили бы пышные празднества по случаю бракосочетания. Чтобы весь город знал, чтобы все ей завидовали. Но по большому счету ее устраивал любой вариант, лишь бы только заполучить Алтынова на законных основаниях…
3
Всю ночь Илья Михайлович страдал от бессонницы. Одно дело, когда спать не хочется, тогда и с любовницей можно позабавиться или телевизор на крайний случай посмотреть. Но куда хуже, когда и спать дико хочется, и сон при этом не идет, как ни нагоняй его снотворными. Это уже мучения…
Заснуть удалось только под утро. Вернее, провалиться в кошмарный сон… Кошмар не хотел отступать, даже когда Красневич проснулся. Телефон его разбудил. Мелодия звонка — свадебный марш Мендельсона: любовница постаралась. Это она в жены к нему метила, вот и приучала его к мысли о скорой свадьбе. Но при всей бравурности музыки в ушах Ильи Михайловича прозвучал похоронный марш Баха. То ли сама свадьба ассоциировалась у него с похоронами свободы, то ли подкорка в голове трепетала в ожидании смертельного исхода…
Он с ужасом схватил трубку в напряженном ожидании услышать голос из загробного мира. Может, сама Костлявая с косой позовет его к себе…
— Да…
— Илья Михайлович, это я, Кирилл…
Красневич облегченно вздохнул. Звонил Самохват. И его бодрый голос нес в себе успокоение.
— Разговор есть. Мне бы к вам подъехать…
— Да, подъезжай. Ко мне домой…
— А вы разве не на работе?
Красневич глянул на часы. Половина десятого утра. Действительно, уже пора быть в офисе.
— Нет, я решил устроить себе небольшой выходной.
— Я бы вам не советовал. Ваше отсутствие может показаться подозрительным…
Илья Михайлович и сам это понимал. После покушения на жизнь Алтынова он не должен был наводить на себя подозрения… Но дома так спокойно. Высокая кирпичная ограда по всему периметру, системы видеонаблюдения, пуленепробиваемые окна, вооруженная охрана. В офисе куда опасней.
— До работы еще добраться надо.
— Все в порядке. Ничего не бойтесь… Я буду ждать вас в офисе. Важный разговор…
Пришлось слезать с кровати, тащиться в ванную… Через два часа Илья Михайлович входил в приемную. Действительно, там его ждал Самохват. Они вместе прошли в кабинет — заперлись, включили систему радиоэлектронной защиты.
— Илья Михайлович, сдается мне, что вы переволновались, — с едва уловимой насмешкой в голосе сказал Кирилл.
— А мне сдается, что ты не справился со своей задачей! — в пику ему бросил Красневич.
— Ну почему же, все под контролем!
— О чем ты говоришь! Алтынов жив-здоров, а ты сказки мне тут про белого бычка рассказываешь…
— Это временно.
— Что временно, сказки?
— Нет, Алтынов жив временно… Говорю же, все под контролем. Главное, что его служба безопасности ни о чем не догадывается. Все поверили, что это Марина пыталась его убить… И сейчас ее ищут… Ищут, да не найдут…
— Почему?
— Глубоко спрятали, вот почему…
— Где она?
— Есть одно местечко. Она там профессионалами рулит.
— Какими профессионалами?
— А которые на нее работают. Э-э, ну как бы работают… Мы же сумели убедить Алтынова, что на Марину работали профессионалы. Поэтому ее боятся. Алтынов засел в своем особняке, все подходы к нему перекрыты…
— И чему ты радуешься?
— Тому, что нам ничего не грозит. Мы так и остались в тени. А с Алтыновым мы вопрос решим. Главное, что мы прикрыты Мариной, теперь у нас развязаны руки. Есть у меня специалисты, они справятся с задачей…
— Какого уровня специалисты? Если они такие же спецы, как твой Зуев, тогда лучше дать отбой…
— Зуев — не киллер. Но выстрелить мог. Жаль, по тормозам успел ударить… Ничего, мы исправим его ошибку. Обещаю вам, что Алтынову осталось недолго…
Красневич нервно выбил пальцами барабанную дробь на подлокотнике кресла.
— Может, ну его к черту. Пусть себе живет…
— Нельзя, — покачал головой Кирилл. — Механизм уже запущен, и его не остановить. Можно только повернуть назад, но на развороте мы можем наехать на мину…
— А по прямой на мину не наедем?
— Исключено.
Уверенный тон Самохвата окончательно успокоил Красневича. Кирилл сам рвался в бой, и было бы глупо сдерживать его. Пусть он заканчивает с Алтыновым…
4
Вадиму снилась Анжела. Черная монашеская схима, белый платок с изображением креста. В таких одеяниях он не то что ни разу ее не видел, но даже не представлял… Она была прекрасна даже в таком облачении. Ореол печального таинства над головой, грустная улыбка, тоскливый взгляд.
«Это неправда, я тебе не изменяла», — тихо сказала она.
«Прости меня… — с надрывом произнес он. — Я во всем виноват…»
«Ты чуть не убил Алтынова… Ты едва не взял смертный грех на душу…»
«Да при чем здесь грех? Ты погибла, вот что страшно…»
«Кто сказал, что я погибла?» — Анжела приподняла брови.
«Я сам видел…»
«Глаза могут обманывать… Ты подойди ко мне, обними меня. И ты поймешь, что я живая…»
