Такого огромного болота в этом районе не могло быть!
Зато за спиной в небе вспыхнул прожектор, ещё далёкий, однако повисший над болотом — искали след! Мамонт уже не спускался в кабину, лишь нащупал за спинкой сиденья автомат и вытащил его наружу. Стоит охотникам заметить свежую колею на поле — вытропить вездеход минутное дело.
Неожиданно впереди, в белом пространстве, засветился маленький призрачный огонёк, запрыгал между небом и землёй, и машину сразу затрясло на кочках. Мамонт нырнул в люк, ударившись затылком о край, схватился за ручки управления и увидел, что вездеход несётся уже по лесу, на счастье, мелкому, худосочному сосняку, подминая его гусеницами, а в десятке метров, на взгорке — едва различимые стволы матёрого бора.
Он остановился, перевёл дух: заиндевевшая на морозе тайга была совершенно белая, словно обряженная в маскхалат. Между высокими соснами на уступе едва различимой горы светился огонь и вырисовывались смутные очертания какого-то большого строения, тоже подёрнутого куржаком. Мамонт толкнул Афанасьева.
— Ты что-нибудь видишь?
Иван Сергеевич глянул сначала сквозь лобовое стекло, потом переложил Ингу на капот и выглянул из люка.
— Дом, — насторожённо сказал он. — Окно светится…
— Чей это дом?
— Мамонт, гляди, это Хамара! — он указывал назад. — За нами летит!
Вертолёт блуждал над болотом, как охотничий пёс, вынюхивающий след.
Мирный манящий огонёк в окне чуть колебался, словно кто-то качал в руке свечу перед заиндевелым стеклом.
— Бери Ингу, иди в дом, — попросил Мамонт.
Иван Сергеевич помедлил, не спуская глаз с проблескового маяка на горизонте.
— Или оставайся со мной, — предложил он. — И бери автомат.
Афанасьев от последних слов вздрогнул, отрицательно помотал головой и, спустившись в кабину, открыл дверцу. Выбрался сам, затем вытащил Ингу.
— Где мы? — спросила она, безвольно уронив голову на плечо Ивана Сергеевича. — Мы ещё живы?
— Уходи отсюда, быстро! — приказал Мамонт и развернул вездеход на склоне, поставив его в колею. Афанасьев полез в гору, что-то бормотал и часто оглядывался назад…
А Мамонт прихватил оружие, выскочил на снег и через дверной проём, орудуя прикладом автомата, добавил оборотов двигателю, отжал муфту сцепления и включил передачу, после чего резко отскочил в сторону. Вездеход дёрнулся, вскинувшись вверх, и, набирая скорость, помчался назад своим следом. Мамонт проводил его взглядом, пока тёмная мыльница машины не растаяла вдали, затем не спеша выдернул тесёмки из маскхалата, сел в снег и связал два автомата так, чтобы можно было стрелять одновременно из обоих. Потом спустился вниз, в кочки на краю болота, и начал протаптывать две дорожки к позициям в противоположных сторонах от вездеходного следа. Работал долго и упрямо, сочетая приятное с полезным: после тёплой кабины тело бил озноб. Иногда он посматривал на гору, где стоял дом и куда Иван Сергеевич унёс Ингу, — там всё было тихо, разве что редко и беззлобно взлаивала собака.
Мерцающая звезда на горизонте блуждала из стороны в сторону, пока всё-таки не наткнулась на след вездехода, и сразу же с неба пал на искристый снег косой упругий луч света. Протаптывая дорожки, Мамонт никак не мог согреться, а тут сразу стало тепло и спокойно. Он засел между высоких мёрзлых кочек и больше уже не сводил глаз с летящего к нему столба света. Вертолёт шёл в десятке метров от земли, так что за ним взмывал длинный шлейф поднятого воздушным потоком снега, заслоняющего звёзды на горизонте. Вдруг он резко подскочил вверх и круто пошёл на разворот: заметил бегущий по земле вездеход. Мамонт ожидал, что с борта сейчас откроют огонь, но охотники намеревались взять «зверя» живым. Прожектор погас, а проблесковый маячок выписал круг и ушёл далеко вперёд, постепенно падая на землю — высаживали десант!
Мамонта берегли. Похоже, дорожили им больше, чем собственными жизнями.
Через несколько минут вертолёт снова взмыл в небо, развернулся и, выставив как рогатину луч света, понёсся над следом. Вероятно, охотники пытались ослепить «зверя», чтобы потом закружить и взять голыми руками. Однако что-то там не удавалось. Машина болталась над самой землёй, взмётывая в воздух тучу снега, и рыскающий луч, пронизывая её, создавал феерическое зрелище. Было полное ощущение, что идёт охота за живым существом, оказывающим сопротивление. И при этом всё происходило в полном безмолвии: мороз и пространство глушили все яркие звуки, обращая их в монотонный шелест.
Около двадцати минут продолжалась эта пляска, пока, наконец, вертолёт не опустился на землю и не погас прожектор. Пустой вездеход, судя по всему, был остановлен выстрелом гранатомёта, ибо от места схватки донёсся отчётливый хлопок. Через некоторое время на болоте вновь вспыхнул свет, и луч, удлинняясь, полетел в сторону Мамонта. Он лёг на спину, поднял стволы спаренных автоматов, и закрыл глаза, чтобы не слепнуть от яркого набегающего света. Слушал только звук и отсчитывал про себя секунды. Он не надеялся, что удастся сбить вертолёт из маломощного для таких целей оружия; расчёт был на то, что пилоты отвлекутся от управления — хотя бы на мгновение! — остальное доделает круто уходящая вверх гора, покрытая белым от инея лесом.
Но звук постепенно начал слабеть, гаснуть и скоро превратился в далёкий шелест. Мамонт открыл глаза: в небе мерцали только звёзды, среди которых была одна яркая, мигающая через равные промежутки времени. Он глянул на часы — вертолёт находился в воздухе уже более четырёх часов, и, вероятно, горючее было на исходе…
Бой ещё не закончился, разве что наступила маленькая передышка, перед тем как рассветёт и начнётся загон. Мамонт обернулся назад, отыскал брезжущий за деревьями огонёк и побрёл к нему напрямую, по целинному снегу.
Дом стоял на уступе, у края широкой заснеженной поляны, исчёрканной полузанесёнными изгородями. Если смотреть снизу, он казался высоким и неприступным, сквозь изморозь проглядывали толстые, до метра, старые брёвна, и из целого ряда маленьких окон светилось лишь одно. Мамонт обошёл его, отыскивая вход, и вдруг почувствовал под ногами твердь наезженной дороги.
Приткнувшись к воротам крытого двора, стоял жёлтый милицейский «УАЗ» с синей полосой. В этой глуши и безлюдье, на территории, где царил полный беспредел, где пришедшие из глубин Дальнего Востока искатели сокровищ объявляли свои «империи», вид этой машины, олицетворяющей власть, был диким и более нереальным, чем тихий и тёплый свет из окна среди замороженной бескрайней тайги.
Не веря своим глазам, Мамонт подошёл к «УАЗу», прикоснулся к стеклу дверцы, заглянул внутрь и вспомнил предупреждение Ивана Сергеевича о том, что его могут арестовать, как только выйдет в жилые места. Не исключено, что в этом доме его ждала засада. Возможно, потому и вертолёт не стал больше преследовать, исполнив свою миссию, — Мамонта загнали в западню…
Но если это так, то не оставили бы здесь машину, спрятали во дворе. И ключи бы не забыли в замке зажигания.
