Туман лёг на пол и обнажил яркое пламя очага — иначе невозможно было назвать нечто среднее между камином и русской печью. Возле огня на волчьих шкурах полулежал Стратиг, и отблески света делали видимую часть его лица багрово-тёмной, словно вырубленной из гранита. Он даже не шелохнулся от глухого стука двери, и морозное облако, на секунду окутав мощную, вальяжно раскинутую фигуру, потянулось в очаг, ярче вздувая пламя.
Весь дом представлял собой огромную комнату, посередине которой топилась эта печь, и свет огня не мог достать дальних её углов. В первый момент ему показалось, что тут больше никого нет. Ослеплённый пламенем, Мамонт вглядывался в сумрак помещения, искал, но видел лишь широкие лавки вдоль стен, покрытые шкурами, край белеющего стола и какие-то мерцающие точки в глубине дома.
Надежда осыпалась, как горячий, серый пепел. Валькирии здесь не было. И не было Инги с Иваном Сергеевичем. Мамонт разодрал сосульки на усах и бороде.
— Я Странник. Ура! — вымолвил он с ощущением, что говорит в гулкую пустоту.
— Здравствуй, Мамонт, — вдруг отозвался женский голос из темноты, и от мерцающих точек вдалеке отделилась высокая человеческая фигура.
Это была Валькирия, мать Валькирии. Она выступила к свету очага и распущенные её волосы в тот же миг мягко воспарили над плечами, влекомые жаром огня.
— Проходи и садись к огню, — сказала она, и Мамонт услышал в её повелительном тоне едва уловимое расположение к себе.
Он снял меховую куртку и шапку, поискал глазами вешалку у двери, но участковый забрал у него одежду и бросил на лавку. Мамонт встал за спиной полулежащего Стратига и протянул руки к очагу. От жара на бороде начал таять лёд.
— Подойди ближе и садись на шкуры, — пригласила Валькирия. — Тебе нужно согреться.
Чтобы последовать её совету, необходимо было потеснить Стратига, однако властитель судеб подвинулся сам, дав таким образом место у очага. И даже не взглянул на Мамонта, задумчиво всматриваясь в огонь. Было ощущение, что здесь только что произошёл и ещё не окончился какой-то очень серьёзный разговор. Нерешённые вопросы висели в воздухе: так бывает в семье, когда не сразу находится согласие.
Берёзовые поленья горели бесшумно и жарко — словно таяли в замедленном пламени. В первую очередь тепло согрело дыхание и грудь, но сразу же заболело чуть выше солнечного сплетения, куда ударила тупая «макаровская» пуля и где назрел пухлый, водянистый на ощупь, кровоподтёк. Едва Мамонт сделал движение рукой к груди, как Валькирия заметила это и принесла откуда-то тёмный флакон с притёртой пробкой.
— Сними одежду, — велела она.
А Мамонт, выпрастываясь из куртки и свитеров, неожиданно вспомнил единственную знакомую деталь своего первого пребывания в этом доме — голос Валькирии. Да, несомненно, тогда здесь была она! И это она настояла, чтобы Мамонту показали сокровища, правда, после того, как оставила у себя нефритовую обезьянку. Это она ввела его в пещеры…
И строгая, властно-недоступная тогда, эта женщина сейчас встала с ним рядом на колени и принялась втирать в синюшную опухоль какую-то искрящуюся в свете огня жидкость с запахом розового масла. Железный медальон с пулевой вмятиной она откинула на спину, взглянув на него лишь мельком.
— Она спасла мне жизнь, — проговорил Мамонт.
— Я знаю, — холодновато проронила она, словно хотела тем самым заставить его быть сдержанным и не сентиментальным. — Тебя хранят. Но над твоими спутниками нет обережного круга.
— Что с ними? — он сделал попытку приподняться и почувствовал властную руку.
— Девушке пришлось отнять пальцы на ногах, — спокойно сказала Валькирия. Полное омертвение тканей… Хуже с мужчиной. Потеря памяти, навязчивый страх, деградация личности.
— Его кололи! Коррекция психики…
— Невозможно установить, чем кололи. Анализ крови можно сделать только завтра. К тому же, если это вещество распадается на составляющие…
— У меня в кармане, кажется, остался один шприц! — вспомнил Мамонт.
— Это хорошо, — без эмоций одобрила она и замолчала.
Стратиг безучастно смотрел в огонь, будто пребывая в другом пространстве. И тогда Мамонт решился.
— Я не нашёл Ольгу. Меня преследует чувство, что её нет на Урале. Слышал только крики… Но пусто, пусто в горах. Скажи, где моя Валькирия?
Возможно, она бы ответила, но не успела, поскольку Стратиг неожиданно пошевелился, меняя позу и, как показалось, надменно проронил:
— Он хотел найти Валькирию!
Реакция растирающей опухоль руки была неожиданной: она на миг замерла и продолжила работу с усиленной жёсткостью. И участковый, прилёгший на лавку у окна, будто бы усмехнулся.
— Да, Мамонт, её нет на Урале, — проговорила Валькирия.
— Где же она?
— Странный ты человек, — снова подал голос Стратиг. — Тебе не зря дали прозвище. Ты бродишь по земле, как мамонт, отрезанный от мира великим оледенением. Ты оторвался от изгоев, но и гоем назвать тебя трудно. Никак не можешь сделать выбора и сам не ведаешь, что ищешь.
— Искал Валькирию, — признался Мамонт.
— Не для того её прятали, чтобы всякий странник мог бы отыскать, — проворчал властитель судеб.
— Ты бы заслал её ещё подальше, — недовольно, даже сердито вымолвила Валькирия-мать.
— Я не засылал никого! — воспротивился Стратиг и сел. — Таков урок по воле судьбы. Или я опять не прав?
— Нет, прав, — согласилась она. — Но и я вправе была взять на себя рок дочери. И уйти на Запад.
— А Восток оставить на молодую Деву?.. Не могу этого позволить. Особенно сейчас, когда активизировались силы Востока. Спроси у Мамонта. Он только что на своей шкуре испытал его агрессию.
Валькирия промолчала, вероятно, соглашаясь с доводами Стратига, а он от этого вдохновился и встал на ноги.
— Все основные силы следует перебросить на Восток. Полагаю, в определённый момент задействовать и резервы. Но!.. Ты сама видишь, какого качества эти резервы! — он указал на Мамонта. — Задаю ему урок Страги Севера, а он идёт странником искать Валькирию! Причём и сам-то не знает, что ищет. Всё сразу: и Валькирию, и вход в пещеры. А находит то, что отпущено ему роком.
— Вещий Гой Зелва утверждал, что опасность с Запада на конец тысячелетия будет ничуть не меньше, — она закончила растирание и теперь согревала у огня блестящие руки. — Кощеи захватили Сатву в Земле Сияющей Власти. Это начало новой войны.
— Как захватили, так и уйдут оттуда, — несколько отрешённо проговорил Стратиг. — Если нет — найдём способ вытеснить их с Балкан. Допустим, в Южную Африку, где скоро начнутся повальные волнения.
— Моя дочь предполагает, что кощеи готовятся произвести на Сатве взрыв. В Средиземное море вошёл французский военный корабль, на борту которого есть специальный ядерный заряд для глубинного подземного взрыва. А на горе начаты буровые работы.
