– Жаль. Может, просто посидим на скамейке? – в легкой растерянности спросил он.
Но Семена этот вариант не устраивал. С Наташей нужно сидеть как минимум в кафе. Он мог бы, конечно, пригласить ее в ресторан, но тогда придется вести туда и Усыгина. А это слишком.
За одним столиком он увидел двух металлистов. Деловые, все в цепях и заклепках, типа крутые. Сок попивают, о чем-то важные беседы ведут. А рядом за столиком сидел всего лишь один мужик.
Семен подошел к металлистам, грозно глянул на них. И кивком показал на соседний столик.
– Теперь у вас новое место. Ну!
– Слышь, ты чего? – возмутился парень с большой серьгой в ухе.
За эту серьгу Семен его и схватил.
– Не зли меня, придур!
– Все, все, мы поняли...
Семен был один, но легко мог справиться с этими двумя. Да они бы и не стали лезть в драку. Металлисты, панки, хиппи и прочие неформалы – это как красная тряпка для качка. Люберецкие целыми электричками высаживались на Казанском вокзале, чтобы лупить эту шушеру. Именно за любера и приняли его сейчас металлисты, потому и перебрались за соседний стол.
– Что ты им сказал? – нахмуренно спросил Усыгин, занимая освободившееся место.
– А то, что хэви-метал-рок – это круто... Правда, это еще и больно. Особенно если по голове. Все-таки тяжелый и металлический... О чем ты хотел со мной поговорить?
– Грозный ты парень, Сэм. Лихой. Сколько тебе лет?
Похоже, Усыгину не понравилось, что Семен обращается к нему на «ты», но все-таки он смолчал.
– Восемнадцать весной стукнуло. Если б не школа, в армию бы забрили.
Он разговаривал с Усыгиным, а посматривал на Наташу. Как же она красива в свете солнечного дня! И сама по себе как солнце светит. Платье на ней оранжевое, приталенное, короткое – в нем она смотрелась очень эффектно. Впрочем, ее мешковиной оберни, все равно будет сиять...
– А школу как окончил?
– На четверки.
На самом деле аттестат Семена усеян был одними трояками.
– Хорошо. Куда поступать собираешься?
– Да никуда. На работу сейчас устраиваюсь. Петр Данилович совсем спился, увольняют его. Меня на его место ставят... Это же ты нам со спортзалом помог? Или я что-то не так понял?
– Со спортзалом?.. Да, со спортзалом я помог.
Наташа молча кивнула, подтверждая.
– Спасибо... Я сейчас.
Семен сходил к стойке, заказал по стакану сока на всех и мороженое для Наташи. С деньгами у него сейчас без проблем. Все свою долю от бизнеса имеют, хотя бо́льшая часть денег уходит в общак.
– И что, работает ваш спортзал? – спросил Усыгин, когда Семен вернулся.
– Работает. Даже официальная ставка тренера есть. Правда, по всем остальным вопросам финансирования нет, но мы с этим делом сами все решаем. Кооператив зарегистрировали, джинсы шьем, куртки. Ремонт у нас там в спортзале, инвентарь, народ занимается... В общем, молодежь без дела не шатается.
– Хорошо. Это очень хорошо... А мы с Наташей тут гуляли, на рынок вот заглянули. Видели, как вы с этими рэкетирами.
– С хулиганами, – поправил Семен.
– Да ладно, с хулиганами, – Усыгин махнул рукой. – Все мы знаем, что у нас любера вытворяют. И рэкет, и все такое...
– И не только любера. Еще из других мест братва подтянулась. Веселые времена начинаются...
– В том-то и дело, в том-то и дело... И рэкет, к сожалению, тоже имеет место быть. Но это, пожалуйста, между нами, – перешел вдруг на заговорщицкий тон Усыгин.
– Само собой, – усмехнулся Семен.
– Значит, и спортом вы занимаетесь в подвале, и кооператив там у вас?
– Разве я говорил, что кооператив у нас в подвале?
– А чего ты так испугался? – усмехнулся Усыгин. – Никто на ваше дело не покушается. Хотя если разобраться... Помещение под спортзал отдано, а у вас там кооператив. Непорядок.
Семен исподлобья смотрел на собеседника. Что-то темнит мужик. Вокруг да около ходит, а метит в лоб.
– Но мы же свои люди, да? Зачем нам эти непорядки выявлять?
– С чего это мы свои? – угрюмо спросил Семен.
– А разве ты с Наташей не с одного двора? И с братом ее дружишь.
– Есть такое.
– Наташа меня просила, я вам помог. Теперь и вы мне помогите. Если можете.
– А в чем вопрос?
– С рэкетирами вы ловко управляетесь...
– Так клин клином вышибают.
– И большой у вас клин? Сколько человек ты можешь собрать?
– Для чего собрать? Для разборки?
– Ну, если это так называется...
– Так это и называется. Мы сейчас двоих прогнали, а через час толпа навалится. Стрелка будет, разборка... А тебе что до этого?
– Понимаешь, у меня есть друг. Он занимается бизнесом, и с него за это требуют деньги, – в легком смятении, но довольно четко проговорил Алексей.
– Кто?
– Люберецкие. Хотят, чтобы он им платил.
– А он платить не хочет?
– Нет, конечно...
– И надо с люберами поговорить, чтобы они отвязались?
– Да, что-то в этом роде.
– А бизнес законный?
– Разумеется.
– Ты же в ЦК работаешь. У тебя связи. Ментам скажи, они их отработают... Или бизнес левый?
– Не совсем левый... Понимаешь, он покупает сырье по государственной цене, продает его кооператорам, но там не все чисто; если ОБХСС займется, то могут возникнуть проблемы...
Усыгин попытался улыбнуться, но выдал страдальческую гримасу.
Не любил Семен таких людей – хитромудрых, скользких, заковыристых. И его послал бы далеко-далеко. Но не мог он ударить в грязь лицом перед Наташей. Если он откажется помочь Усыгину, она сочтет его трусом.
– Я тебя понял. Только любера – ребята серьезные. У них сотни бойцов, а у нас и тридцати не наберется.
– Так на него же не сотни наезжают. Там их человек десять всего.
– Для начала десять, а потом целая толпа навалится. Знаю я, как это бывает... Где у него кооператив?
– В районе Тушина.
– А что любера там делают? Этот район вообще от них далеко...
– Вот я и говорю, что не все так сложно. Только не кооператив у него, а хозрасчетный центр научно-технического творчества молодежи.
– Что это за беда такая?
– Это не беда, это счастье, – натянуто улыбнулся Усыгин. – Золотое дно. Если, конечно, голова работает... Кстати, вы тоже можете организовать такой же центр. Льготы большие, а налогов никаких. Почти никаких. Три процента отчисляются в общесоюзный фонд молодежного творчества, двадцать семь – в местный фонд. Все! Больше никаких налогов! И неважно, какой у тебя доход... У вас какой доход?
