– Сам ему, суке, язык вырву!
– А чем он говорить будет? – снова осадил его лобастый.
– А чо, ему говорить надо? Его дело маленькое, сдохнуть в муках, гы... – оскалился щекастый.
Как выяснилось чуть позже, его вид полностью отвечал кличке, которой погоняла его братва. Так и звали его – Бульдог.
– Не, пусть живет, – покачал головой лобастый. – Ждан сказал, пусть живет... Если скажет, где сейчас Елизар зависает... Завалим Елизара, пусть живет, нет – тогда пусть подыхает...
– Так пусть он сам Елизара и завалит, – подсказал ему Пыж.
– А чо, это вариант. Надо будет Ждану сказать, пусть решает...
– Сначала пусть он скажет, где нам Елизара найти! – рыкнул Бульдог и угрожающе надвинулся на Тимофея. – Отвечай, падла, где твой босс прячется?
Он молча мотнул головой.
– Не знаешь, тварь?
На самом деле Тимофей знал, где можно найти Елизара. На выходные босс отправился на загородную базу отдыха у Терлецкого озера. Там для него и рыбалку с ухой организуют, и баню с девочками. Все будет. Елизар приглашал его с собой, но он отказался. У него своя девочка, с ней и без бани хорошо... Было... Больше ничего уже не будет. Только вечный мрак.
– Знает он! – взвизгнул Пыж. – Знает, а говорить не хочет!.. Крыль, мочить его, падлу, надо! За пацанов наших спросим, которых он на «стрелке» положил! А Елизара по-любому найдем, отвечаю!
– Ствол у тебя с заглушкой?
– Ну ты же знаешь!
– Тогда вали!
Пыж вытащил пистолет из-за пояса, а из кармана – черный цилиндр глушителя, навинтил его на ствол.
– Ну все, козлина, молись!
Тимофей последовал его совету. И когда глушитель холодным своим срезом ткнулся ему в лоб, закрыл глаза и мысленно начал читать «Отче наш».
– Где твой босс прячется? Последний раз спрашиваю!
Тимофей молчал... Дело не в том, что Елизар был его кумиром и он обязан был сохранять ему преданность ценой своей жизни. Нет, не боготворил он Елизара, в чем-то был с ним не согласен. Иногда накатывала на него человеческая тоска, и тогда он начинал ненавидеть Елизара за то, что тот втянул его в бандитскую трясину, и презирать себя за то, что позволил увлечь себя. Но как бы то ни было, банда Елизара жила по законам войны, и если он состоял в ней, он должен был подчиняться этим правилам. Если он на чьей-то стороне, то должен оставаться на ней до смертного конца. Он не трус и не предатель... – Считаю до трех! – заголосил Пыж. – Раз, два...
– Да пошел ты!..
– Смотри, заговорил! – громыхнул басом Бульдог.
– Жить хочет, потому и заговорил!.. Елизар где, рожа твоя козья?
– Да не хочет он жить... – сказал лобастый Крыль. – Со спокойной совестью подохнуть хочет. Зажмурится сейчас и не узнает, что мы с его бабой сделаем...
– А что мы сделаем? – взбудоражился Пыж.
– Хороводить будем. А чего добру пропадать?
– Так пусть живет пока. Пусть смотрит, как мы с его бабой кувыркаемся! – в похотливом возбуждении предложил Бульдог.
– Ну а чо, пусть смотрит, – оскалился Крыль. – Гы, последнее желанье перед смертью...
– Только троньте ее, суки! – закипая от злости, пригрозил Тимофей.
– Гля, голос прорезался!.. Чо, бабу свою пожалел, да? – ухмыльнулся Бульдог. – А ты скажи, где сейчас Елизар хоронится, мы ее не тронем! И тебе пожить дадим.
– Не верю я тебе, – презрительно скривился Тимофей. – Рожей ты не вышел, чтобы тебе верить... Тронешь Ладу, с того света достану! Клянусь, душу свою продам, но за тобой, падла, вернусь!..
– Ух ты какой грозный! А я в загробную жизнь не верю.
– Поверишь. Я тебе устрою...
– А что, если не тронем твою бабу, с того света доставать нас не будешь? – с интересом глядя на него, спросил Крыль.
– Нет. Если убьете, в претензии не буду.
– Почему?
– Да потому что имеете право меня убить. Я на войне, вы на войне... А Ладу не троньте. Она здесь ни при чем...
– Почему ни при чем? Она тоже на войне. Типа санитарка, – глумливо усмехнулся Пыж. – Лично я люблю с медсестренками. Да и они сами любят. И умеют...
Тимофей до крови закусил губу, чтобы сдержать рвущийся наружу поток угрозы. Смешно в его положении метать громы и молнии. Что бы он сейчас ни делал, отморозки Ждана сделают с Ладой все, что хотят.
И они сделали это. Сначала избили Ладу, затем распяли ее на диване. И Тимофей ничем не мог им помешать. В яростном порыве пытался порвать путы на руках и ногах, но лишь из сил выбился. Как же он ненавидел себя за свою беспомощность...
А потом бандиты снова вернулись к нему.
– Мочить его будем, – сказал Крыль.
– Давно пора, – кивнул Пыж и приставил пистолет к голове Тимофея.
– Не, так не надо. Крови много будет...
– Удавку на шею.
– Все равно труп криминальный...
– Да какая разница?
– Большая разница. Ждан сказал, чисто сработать надо.
– Давай из окна его сбросим. Шестой этаж, наглухо разобьется. Типа сам вывалился...
– А с бабой его что делать? Ее тоже надо кончать...
– Зачем? Мы ее с собой заберем. У братвы сегодня банный день, а мочалок не хватает... Короче, бабу с собой, а его в окно... Только скотч с него снимите...
Тимофею сначала врезали по почкам так, что боль свернула его в бараний рог. И только затем сняли путы с рук и ног. Но тут же Пыж и Крыль взяли его за ноги, а Бульдог за руки. Держали крепко, не вырваться. Окно открыто, под ним высота шестого этажа.
Его подтащили к окну. Бульдог собирался выглянуть вниз, но тут позвонили в дверь.
– Шухер, братва! – встрепенулся Пыж.
– Да не ссы ты, нормально все! – цыкнул на него Крыль.
Но было видно, что и он обеспокоен. Бульдог же в замешательстве забыл выглянуть в окно. Поэтому Тимофея выбросили вниз, не посмотрев, на какую соломку он может упасть.
А соломка была. Соседи с пятого этажа имели обыкновение вывешивать белье на веревках под своим окном. Железные держатели и сами веревки оказались достаточно прочными, чтобы выдержать тяжесть упавшего на них тела. И сам Тимофей оказался достаточно ловким, чтобы не свалиться с этой «ладошки», которую, возможно, подставил ему сам Бог.
Соседское окно было закрыто, но он не постеснялся выбить его ногой. Из резаной раны на лодыжке хлынула кровь, но он этого даже не заметил.
В квартире никого не было. Тимофей забежал на кухню, беглым взглядом зацепился за пластиковую ручку маленького топорика для разделки мяса. Это даже лучше, чем нож... Теперь он мог идти на врага. Он сделает из трех подонков одну отбивную. Если даже поймает пулю, злость поможет ему справиться с болью. Даже если нашпигуют его свинцом, он все равно не остановится, пока не отомстит...
