– Ничего. Сначала земли покорить надо, а потом Рязань брать. Тогда я стану великим князем рязанским!.. – алчно вскинулся Елизар. – Но пока что мне нужно признание великого князя. Я для него всего лишь боярин, а я хочу быть у него при дворе князем. И если возьмем Пичая, то быть мне признанным князем. А тебе – признанным боярином! Грамоту от великого князя получишь, знатному роду начало положишь...
Тимофей думал недолго.
– Что ж, если так, то поведу свою рать на Пичая. И от помощи твоей не откажусь...
– Будет помощь, все будет... Ты мне скажи, когда думаешь род свой начинать? Когда и с кем?
– Не до того мне сейчас, княже. В делах твой слуга, в заботах...
– О наследниках своих заботиться надо. О законных сыновьях. А то ходят слухи, что брюхатишь своих баб почем зря, будешь потом с выблудками их возиться...
– Знать бы, кто эти слухи распускает, – нахмурился Тимофей.
Грешил он с бабами, но не злоупотреблял. Так иногда, под настроение. Но брюхатил, не без этого... Нет, не на пустом месте слухи эти рождались. Но кто-то же донес их до княжеского уха. Скорее всего, Елизар ведает и о многом другом из того, о чем ему знать совсем необязательно. Кто-то смотрит за Тимофеем исподтишка, кто-то нашептывает на него... Найти надо пройдоху, наказать строго...
– Слухи, как птицы, сами, на крыльях своих летают, – усмехнулся Елизар. – Да и не надо хмурить брови, не осуждаю я тебя. Бабы для того и нужны, чтобы мужиков тешить... Я о жене с тобой поговорить хочу. Жениться тебе надо.
– Не нашел пока девицу достойную.
– Не ищешь, потому и не нашел... Хочу, чтобы ты Любаву мою в жены взял.
– Любаву?! – ошарашенно протянул Тимофей. – Она же с Кузьмой обручена...
– Нет, не обручена. Ранний сговор был, больше ничего... Подвел меня Кузьма, в том сражении с Радиславом подвел. Не хочу родниться с ним. С тобой породниться хочу...
– Твоя воля... – неопределенно пожал плечами Тимофей.
Не очень-то это прилично жениться на девице, нареченной невестой для другого мужчины. Это почти то же самое, что взять в жены разведенную бабу... Но, если разобраться, не все так плохо. Елизар действительно мог передумать и отказать Кузьме. Да и Любава слишком молода, чтобы всерьез быть чьей-то невестой. Всего-то пятнадцать лет девице. Самое время замуж выходить, и все равно молода... К тому же и собой хороша...
– Моя воля! – отрезал Елизар. И мягко, с отцовской улыбкой добавил: – Не на кого мне больше положиться, кроме как на тебя. Из бояр ты самый лучший, из воевод...
– Когда сватов засылать? – спросил Тимофей.
– А сразу, как Пичая разгромишь, так и засылай.
– Когда против него выступать?
– А ты разве торопишься? – усмехнулся Елизар.
– Нет, но мне нужно знать.
– И торопиться тоже надо... Я сказал Любаве, что за тебя замуж отдаю, смутилась она, покраснела. Нравишься ты ей, это я тебе как отец говорю... Рада она будет замуж за тебя выйти.
– Мне тоже по нраву, но на Пичая лучше летом выходить.
– А если сейчас?
– Сейчас нет. Но на студен можно. Или лучше на просинец...
– Можно и на студен, можно и на просинец. Как скажешь, так и будет. Ты полк поведешь, тебе видней...
Тимофей назначил поход на январь-просинец. Реки к этому времени давно уже встали, наст снежный затвердел настолько, что свободно держал коня вместе с всадником. А коней Тимофей собрал много, пехоту на сани посадил, чтобы скорей двигалась.
Большая рать двинулась на земли мордовского князя. Быстро продвигался полк – не успел Пичай бросить клич своим соседям. Зато собрал в кулак все свое воинство, вывел его в чисто поле. Но перед сражением выказал желание поговорить с Тимофеем.
Съехался он с князем на середине поля. За спиной Тимофея отборные гридни, за спиной Пичая лучшие воины.
Презрительно смотрел мордовский князь на русского боярина, с осуждением. Выглядел он грозно и сурово. Тяжелая кольчуга под собольей шубой, меховая шапка с высоким узким верхом, щит за спиной, меч в ножнах, копье в стремени, кинжал в луке седла, колчан с луком и стрелами. Превосходно были вооружены и его воины. Не просто будет сладить с мордовской ратью, много в ней бронированных воинов. И бьются мордовцы отчаянно. Впрочем, Тимофей и не искал легкой победы.
– Ты же слово давал, Орлик. Обещал не ходить войной.
Тимофей отвел в сторону взгляд. Он мог бы объяснить, что не по своей доброй воле пошел в поход. Но не было смысла разбрасываться словами. Все уже решено – войне быть. И не остановит его презрительный взгляд преданного им, по сути, князя.
– У меня большое войско, – сказал он, когда настал его черед держать слово. – Вдвое больше твоего. Крови будет много, если не уступишь без боя...
Пичай ничего не сказал. Пренебрежительно фыркнул и повернул коня к своему войску. Не сдастся Пичай без боя. Да и не рассчитывал на то Тимофей.
Мордовское войско стояло на возвышенности. Пичай ждал русскую рать, он и выбирал место встречи. Удачное расположение войск. Но Тимофей не падал духом.
Вперед он бросил ополчение лучников под прикрытием пеших латников, которые также могли стрелять из луков. Конницу повел в обход, заставляя вражеский строй разворачиваться навстречу удару. Пичай ясно осознавал угрозу, которую создавало конное воинство, но его неповоротливое войско не успевало подстроиться под него. Мало того, он подставил бока под удар двинувшейся в атаку пешей дружины.
Закружил Тимофей вражеское войско. Под градом стрел, которым осыпали его конные лучники, он продолжал движение, пока вражеский строй не раскололся надвое. И тогда уже ударил по крайнему и очень сильному отряду бронированной пехоты. Слишком ретивым оказался наскок его конницы, слишком сильный создал он натиск на вражьи порядки. Не смогли мордовские латники удержать строй – сначала прогнулись под давлением, затем рассыпались. Легкой добычей они не стали, бились ожесточенно, но все же сильного сопротивления создать не смогли. Смешалась в беспорядочную кучу и конница, брошенная Пичаем на подмогу. Конный кулак русских дружинников пробил эту массу насквозь, соединился с пешей дружиной. И уже все русское войско обрушилось на мордовцев. В их рядах началась паника, один отряд побежал, за ним второй. Рубка перешла в резню.
В бою Тимофей не ведал жалости. Прав он или нет в своей войне – этим вопросом он мог задаться на досуге. А на войне он точно знал, что прав. Поэтому преследовал бежавшего врага без всякого зазрения совести. Не утруждая себя сомнениями, гнался за отрядом конных стрелков. Сам на ходу стрелял из лука. И воины, следующие за ним, пускали стрелы...
Мордовские конники беспомощно отстреливались, но вдруг резко развернулись и ринулись на русских преследователей в отчаянной попытке задать им жару. И в общем-то у них была возможность взять вверх в грядущем столкновении, поскольку их было чуть ли не вдвое больше. Вернее, они думали, что есть у них такая возможность. Но Тимофей был полон решимости показать врагу, насколько тщетны его надежды.
