– Ну что я вам могу сказать... – в нерешительности почесал затылок мэр.
– А то и говорите, что думаете, – вдавливая его в спинку кресла своим взглядом, мило улыбнулся Тимофей.
В глазах подтекст: «Что мне угодно, то и говорите...»
Мэр знал, кто в городе настоящий хозяин. Жить ему хотелось хорошо, и вообще. Поэтому он дал «добро». Не мог не дать. Правда, облек свое согласие в определенные рамки, но Тимофея не смутило то, что право на здание предоставлялось ему в виде краткосрочной аренды. Он привыкнет к этому, как привык уже к тому, что жизнь сама по себе такая же краткосрочная штука... А то, что придется раскошеливаться, так он уже дал слово – не столько мэру, сколько самому себе.
Не было у него своего загородного дома, и квартира у него небольшая – двухкомнатная, спартанская обстановка. Не стремился он к тому, чтобы обзаводиться собственностью. Но не станет жалеть денег, чтобы украсить имидж и повысить престиж своей фирмы. Офис его будет находиться в самом кремле, за высокими каменными стенами, под присмотром духов далеких предков...
Глава 13
Начальник РУОП нагрянул в офис без предупреждения, с тремя самыми крутыми операми из своей ментовской команды. Тимофей уже и забыл, когда в последний раз носил кожаную куртку. Он предпочитал дорогие классические костюмы, привык к галстукам, рукава рубашки скреплял запонками. Телохранители его запонками не пользовались, но тоже носили строгие костюмы. Разве что рядовые бойцы – вернее, сотрудники охранной фирмы «Бодигард» – еще отдавали должное старым добрым кожанкам. Зато менты пользовались ими вовсю. Что майор Головатый в коже, что его опера. Грозные ребята, ничего не скажешь. Но Тимофею бояться нечего.
– Здравия желаю, господин майор! – поднимаясь со своего места, надменно усмехнулся он.
– Жду не дождусь, когда будешь называть меня «гражданин майор», – в тон ему ответил главный руоповец.
Головатый Максим Викторович. Среднего роста, средней комплекции – в общем, усредненная внешность. Но сколько в нем внутренней силы, сколько энергии, сколько желания двигаться вперед. Тимофей не любил этого человека, но уважал – как сильный сильного.
– Вот и говорю, что не дождешься. Какие на этот раз претензии, командир?
Головатый давно уже пытается задушить его. Но Тимофей с самого начала повел курс на легализацию своей деятельности. Была, конечно, и незаконная составляющая, от нее никуда не денешься. «Стрелки», разборки, заказные и самоличные убийства. Но эта грязная водица плещется на самом дне его криминального омута, а на поверхности – кристально чистая лазурь. Головатый пытается воевать с ним, но, как ни старается он, с доказательствами у него туго.
Тимофей мог бы вывести его за штат. Несчастный случай или заказная подстава с последующим обвинением в уголовном преступлении. Но с ментами он вел честную войну. Оборонялся, а не нападал. И Головатый, в свою очередь, не брал его на грязные приемы из своего ментовского арсенала. Пока что не было с его стороны дешевых разводок, подлых хитростей. Но за своим криминальным оппонентом он следил зорко. Впрочем, и сам Тимофей держал его под наблюдением. Были у него в РУОП свои люди, не без этого.
Он хорошо помнил, как бесновался Головатый перед президентскими выборами с их дурацким лозунгом «выбирай или проиграешь». Команда сверху была причесать весь криминальный элемент, целый взвод СОБРа из областного центра пожаловал. Охранную фирму тогда на время закрыли, а самого Тимофея оформили на тюремные нары по президентскому указу. Но ничего не вышло. Не смог Головатый привлечь его за организацию преступного сообщества и бандитизм. И мокрые дела доказать не смог...
– Большие претензии! – Головатый угрожающе нахмурил брови. – По какому праву ты занял дом графа Пичуева?
– Скажи, что завидуешь, начальник, – язвительно усмехнулся Тимофей. – Как тебе мои хоромы? Красоты старины далекой, да?
Он вбухал большие деньги в ремонт здания, вернее, в его реставрацию. Евростиль он отмел начисто. Все как в старину – каменная кладка, мрамор-гранит, позолота, бархат... Вышло очень здорово.
Еще перед тем как въехать в новый офис всей своей конторой, Тимофей привез сюда молодую жену. Так Люба и уезжать отсюда не захотела. Бухнулась на кровать под балдахином в графской опочивальне и заявила, что будет здесь жить. Пришлось уговаривать, на этом же ложе. Так зажгли, как нигде и никогда не зажигали. Романтика Антильских островов, где они проводили свой медовый месяц, ни шла ни в какое сравнение с той эйфорией, которую им довелось испытать на роскошном ложе старинного дома. С тех пор Люба нет-нет да наезжает к нему в офис, чтобы запереться с ним в опочивальне, которая выходит прямо в его кабинет и служит своего рода комнатой отдыха.
Нравится ему Люба, но, как ни крути, нет у него к ней особой любви. Не бьется сердце с замиранием, когда он думает о ней. Нет жарких до изнурения чувств. Их связывает только секс, только страсть. Но так связывает, что на других женщин его не тянет. И даже секретаршу свою он к себе не подпускает.
Впрочем, секретарша у него не очень. Люба лично об этом позаботилась, сама подыскала ему кандидатуру на эту роль. Женщина эффектная, даже яркая, но пожилая. Зато дело свое знает и работает с огоньком... Понадобилось, костьми бы легла на пороге кабинета, но не пропустила бы к нему ментовскую делегацию. Но таких жертв Тимофей от Зои Михайловны не требовал. Во всяком случае пока...
– Не имеешь права ты на эти хоромы, – покачал головой майор. – Это памятник культуры, историческое наследие...
– А знаешь, сколько дерьма из этого наследия выгребли? – усмехнулся Тимофей. – Самого настоящего дерьма. Бомжи здесь гадили...
– На то они и бомжи, чтобы гадить, – поморщился Головатый.
– И гадить, и жечь. А в доме купца Житника два этажа выгорело. Их работа... Разрушать можно, а строить нет, так, что ли, получается?
– И без тебя все здесь отстроят.
– Кто? Народ и партия?
– Государство деньги выделит.
– Тебе оно много денег выделяет?
– Мне хватает.
– Тебе, может, и хватает, а другим точно нет. Может, ЮНЕСКО какое-нибудь выделит, а?.. Сам же знаешь, если вдруг выделит, разворуют все, до последнего цента. А воз этот как стоял, так и дальше стоять будет...
– Много ты на себя берешь, Орлик.
– Гражданский долг обязывает. Государство у нас слабое, поэтому приходится брать все на себя. А то ведь рухнет все в тартарары.
– Государство, может, и слабое. Но это временно. Поверь, настанут времена, когда таких, как ты, пачками сажать будут.
– Ну что ж, давай выпьем за эти времена.
Тимофей связался с секретаршей, велел подать коньяк с лимоном. Но Головатый категорически отказался.
– Не буду я с тобой пить.
– Тогда не смею вас задерживать, майор, – грозно насупился Тимофей.
