– По-честному?! Хорошо, пусть будет по-честному! Раз ты такая дрянь, то я буду драться с Максом. И всегда буду его бить!.. Ты поняла? Всегда!
Семен верил в себя и в свои возможности. Он будет пропадать в подвале, в «качалке», но не сдаст своих позиций. И Максу ничего не светит...
К тому же был способ решить проблему раз и навсегда. Вася Чугунок – уважаемый в криминальных кругах человек. Он работает на самого Колоба. А это такая величина в Светлокаменске, что дух от восторга захватывает. Чугунок обещал Семену, что возьмет его к себе, в бригаду Гурия, и, когда это случится, пусть Макс начинает отсчитывать свои последние деньки. Не жить ему здесь, если, конечно, он сам не увезет свою задницу из города...
Глава 2
Вечер. Пустующие ряды заовражной барахолки. Торговцы давно уже разошлись по домам, дворники попрятались. Но людей здесь толчется еще много...
Обрывок полиэтиленовой пленки, подгоняемый ветерком, словно парус без лодки, плывет по асфальту в проходе между враждующими оравами. Тишина такая, что слышно, как он шуршит. И как воздух потрескивает от предгрозового напряжения.
– А-а! – яростно взревел кто-то в одной толпе.
– Ы-ы! – отозвался кто-то в другой.
Семен уже был готов к тому, что должно произойти. И когда на него ринулся бритоголовый «бык» из бригады заовражских, он встретил его убойным ударом в голову. Парень попытался блокировать удар, но кулак из двух ладоней, сцепленных в замок, пробил защиту.
«Бык» упал, и Семен тут же навалился на него. В таком бою позволялось бить лежачего, и он обрушил на противника град ударов... А вокруг бушевала людская стихия. Колобовская бригада Гурия против заовражских пацанов. Кулаки, кастеты, монтировки... Рев, крики, стоны...
– Убью, падла!
Кто-то с силой ударил Семена сзади – да так, что потемнело в глазах. Но сознание он не потерял. Напротив, разгорячился еще больше. И, оторвавшись от одного противника, сцепился с другим...
Он уже почти взял верх над конопатым детиной с оттопыренными ушами, когда воздух разорвала автоматная очередь. Над головой мелькнули трассеры. И тут же захлопали одиночные выстрелы – ружейные и пистолетные.
Семен в испуге заметался. Одно дело – драться на кулаках, и совсем другое, когда в бой вступает «тяжелая артиллерия». А стреляли со всех сторон, и не поймешь, кто побеждает, а кто проигрывает.
– Падлы! – взвыл конопатый, схватившись за плечо.
Семен успел заметить, что между его пальцами просочилась кровь.
Первыми не выдержали заовражские. Их поредевшая толпа схлынула, смыв за собой тела раненых и убитых. После того как стрельба стихла, на рынке осталась только бригада Гурия. Шестнадцать бойцов, один из которых с воем бился в конвульсиях, обхватив руками простреленный живот.
– Суки! – орал носатый Матрос. – Мы же их только попугать хотели!
– Джина – в тачку! – гаркнул Гурий.
Семен очень смутно понимал, что происходит. Драка, стрельба, умирающий парень, Матрос, Гурий – все перемешалось в одной кровавой каше.
Кто-то с силой ударил его в плечо. И в ухо заорали так, что зазвенело в перепонках.
– Ну, чего стоишь, дятел?!
Это был сам бригадир. И он требовал, чтобы Семен занялся умирающим Джином.
– Мы сейчас, сейчас!
Обращаясь к Гурию, Чугунок толкнул Семена в спину. Они вместе подняли Джина с земли, потащили его к машине.
– Пацаны, бля, подыхаю! – скулил раненый.
Окровавленной рукой он схватил Семена за плечо, испачкал рубашку. Но это было сущим пустяком по сравнению с тем, что могло случиться. Только сейчас до Семена стало доходить, что пулю мог поймать не только Джин, но и он сам.
– Держись, браток, нормально все будет!
Матрос шел рядом. В бригаде он был самым крутым после Гурия, и его все должны были слушаться. Поэтому Семен даже не пытался просить его о помощи. А ведь громила Джин весил не меньше центнера.
Раненого загрузили в «девятку». Матрос сел за руль, Чугунок устроился рядом с ним, Семену отвели место возле Джина.
– Ничего, брат, ничего! Мы тебя вылечим! – разгоняя машину, заявил Матрос. – Сейчас в больничку тебя отвезем, там тебе помогут! Еще баб с тобой мочалить будем!
Но раненый даже не шелохнулся в ответ. Семен внимательно посмотрел на него и вздрогнул от страшного открытия. Джин тупо смотрел Матросу в затылок. Остекленевшие глаза широко распахнуты. В них застывшие боль и страдание. И ожидание вечности, которая для него уже наступила... Семен лихорадочно взял Джина за руку, положил палец на запястье, но пульс не нащупал.
– Слышишь, брат! У тебя еще вся жизнь впереди! – продолжал Матрос. – Ты только потерпи немножко, лады?
– Не вытерпел! – отозвался Семен.
– Что?
Матрос пренебрежительно глянул на него через плечо. Семен был для него безусым новичком, которого Чугунок привел на проверку – а если сказать точнее, то на убой.
– Умер он.
– Что?! – взревел Матрос.
Он остановил машину, распахнул заднюю дверь со стороны Семена. Схватил его за грудки и резко встряхнул.
– Что ты сказал?! – с красными от ярости глазами навзрыд протянул он.
– Да я здесь при чем? – буркнул Семен.
– Ни при чем?! А какого хрена я тебя к Джину приставил?
Семен понял, что лучше молчать. А Матрос быстро успокоился.
– Эх, Джин, братуха! Чего ж ты так? Нам еще жить и жить, а ты!.. – всхлипнув, махнул он рукой.
– Что делать будем? – спросил Чугунок.
Его круглое курносое лицо раскраснелось от волнения.
– Что, что?.. За город пока, а там что Гурий скажет...
За городом, в холмистом лесу Матрос распорядился спрятать мертвое тело под кустом ежевики. Снял с сиденья окровавленный чехол, бросил его в багажник. Он сильно нервничал. Так же, как и все.
Оказывается, не такая уж завидная она, эта бандитская доля, думал Семен. Стрельба, трупы, кровь... Сегодня выжил, а что будет завтра, неизвестно... Не хотел бы он оказаться на месте Джина. Лежать бездыханно под кустом с закрытыми глазами и не слышать, как птичий хор исполняет заупокойную панихиду. А еще может появиться какой-нибудь зверь и сожрать лицо, но Джин этого даже не почувствует. Потому что его душа находится уже в раю. Или в аду?..
– Ну, чего затормозился? – спросил Матрос, хлопнув Семена по плечу. – Едешь или здесь остаешься?
– Еду!
Семен пулей влетел в машину, захлопнул за собой дверь.
– Чо, бляха, очко жим-жим? – усаживаясь за руль, нервно ухмыльнулся Матрос.
На вид ему было лет двадцать пять. На нем майка-тельняшка, но почему-то не морская, как должно быть по идее, а десантная. Зато лицо его чем-то напоминало нос бронированного крейсера дореволюционной постройки – вытянутое вперед, с выдающимся носом, начинающимся от середины лба и заканчивающимся на срезе верхней губы; глаза как отверстия клюза для якорной цепи.
