– Чувства к делу не пришьешь, – сумрачно усмехнулся Максим.
Он мог бы сказать, что это убийство назревало уже давно и могло случиться раньше. Если бы не он. Наверняка Кафтанов посылал своих бойцов, чтобы расправиться с женой и любовницей. Просто им не повезло, что Максим оказался у них на пути. Но там, возможно, были тяжкие увечья, а брать на себя вину за это он не хотел.
– Вот именно. Дело любит факты. А факты не любят вас, Максим Александрович... Увы, но я вынужден предъявить вам обвинение по нескольким статьям Уголовного кодекса.
Максим ожидал целый ворох таких обвинений, но Жмайлов ставил ему в вину всего одно убийство и нанесение тяжкого вреда здоровью. Плюс угон автомобиля и незаконное хранение оружия.
Максим внимательно ознакомился с обвинительным заключением, но не нашел даже упоминания о четырех трупах, которые он оставил в доме Кафтанова, и пяти – у заброшенного хутора.
– Кто такие Тихонов и Чехов?
– Дом на Чкаловской, двадцать третьего июля сего года, предположительное время – с двенадцати тридцати до тринадцати ноль-ноль дня по московскому времени...
– Что-то не припоминаю.
– Хорошо, я вам напомню. Вы, Максим Александрович, нанесли гражданину Тихонову физическую травму, повлекшую за собой смерть. А гражданину Чехову вы травмировали шейные позвонки, возможно, он на всю жизнь останется инвалидом... Гражданин Чехов дал показания, заявил, что били его вы. Набросились на них с Тихоновым, избили...
– Откуда он мог меня знать?
– Знал. Незадолго до этого вы избили его и Тихонова на территории автосалона «Вернисаж-Авто». К счастью, тогда обошлось без летального исхода.
– Да, было... Кафтанов похитил у меня жену. Возможно, он держал ее у себя в офисе, я хотел пройти к нему, но меня не пустили. Пришлось применить силу.
– Как применили силу и в доме на Чкаловской улице.
– Не знаю...
– Но Чехов опознал вас, дал показания.
– Это оговор.
– Не думаю. Дело в том, что есть свидетели, жильцы дома, которые видели, как вы выходили из подъезда сразу после того, как произошел инцидент. Опознание пока проводить не будем, потому что я хочу дать вам возможность чистосердечно признать свою вину.
– Зачем это мне?
– А затем, чтобы мы не начали копать глубже. Например, гражданин Кафтанов заявляет, что двадцатого июня вы застрелили его охранников и стреляли в него самого.
– Бред.
– Не знаю. Но мы ему не верим. Во-первых, его темное прошлое и враждебное к вам отношение. Во-вторых, на орудии убийства найдены отпечатки пальцев гражданина Синчука Константина Гавриловича. Отпечатки не совсем четкие, возможно, пистолет побывал еще в чьей-то руке. Но тем не менее против него возбуждено уголовное дело, он объявлен в федеральный розыск... Но может, его уже и в живых-то нет, – Жмайлов пристально посмотрел на Максима.
– Что вы имеете в виду?
Он понимал, о чем идет речь. Убийство в доме Кафтанова списано на киллера Костю. Но Максим не мог понять, почему тот находится в федеральном розыске. Ведь он был упакован в багажник машины, его должны были найти... Разве что он банально вскрыл багажник и убежал. Ведь руки у него не были связаны, и ноги тоже. А убежать с перепугу он мог далеко-далеко.
– То, что вы могли его убить и забрать у него пистолет.
– На пистолете есть мои отпечатки пальцев?
– Нет, но вас видел Кафтанов... Также он утверждает, что вы застрелили пятерых его охранников, в районе Диканки...
– Тем самым он подтверждает, что у него не все дома.
– Да нет, он знает, что говорит, – покачал головой следователь. – И мы понимаем, что он хочет вас очернить... Вот вы говорите, что он похитил у вас жену.
– Это, между прочим, статья Уголовного кодекса.
– Знаем. И будем искать вашу жену... И с вами работать будем, Максим Александрович. А гражданин Кафтанов будет работать с нами со всеми, давить по инстанциям с требованием признать вас виновным в убийстве десяти подчиненных ему людей. Десяти! Если он не успокоится, разразится грандиозный скандал. А успокоиться он может лишь в том случае, если вас осудят. Поэтому я, как человек вам симпатизирующий, советую выбрать меньшее из многих зол. Вы чистосердечно признаетесь в убийстве гражданина Тихонова, в избиении гражданина Чехова, а там уж как решит суд. Плюс ко всему на вас висит угон автомобиля и незаконное ношение боевого оружия... Думайте, Максим Александрович, думайте.
Максим понимал, что следователь кровно заинтересован в том, чтобы посадить его на несколько лет за убийство Тихонова. Но ему импонировала его готовность закрыть глаза на все другие преступления. Тем более что от Тихонова, судя по всему, ему не отвертеться...
В тот же день он написал чистосердечное признание, а на следующее утро был отправлен в городской следственный изолятор, где оказался в камере для бывших сотрудников милиции.
* * *
Бритоголовый «бык» из бригады заовражских. Высокий, мощный... Семен вспомнил девяносто второй год, свой первый бой за барахолку. Именно с этим парнем он сцепился тогда в жестокой схватке. Замком из двух сцепленных рук уложил его на землю, бросился добивать...
Парень пришел устраиваться к нему на работу. Новый начальник охраны, узнав о его судимости, тут же направил «соискателя» к нему в кабинет.
– А ты почти не изменился, – снисходительно усмехнулся Семен. – Заматерел чуток, а так все тот же пацан.
– А вы что, меня знаете? – удивленно посмотрел на него парень.
– Ну да, лето девяносто второго, мы у вас барахолку отбили. А потом еще долго с вами воевали...
– Да, что-то припоминаю...
Парень был в замешательстве: не знал, радоваться ему или горевать.
– Ты... Вы мне тогда еще вломили...
– Да ты не бойся, я не злопамятный. Ты за своих бился, я за своих. Что было, то было... Как в зоне оказался?
– Ну как... С ментами сцепились. Я одного ранил...
– Точно? – расплылся в улыбке Семен.
– Да я за свои слова отвечаю! – оскорбленно нахмурился парень. – Да и узнать всегда можно...
– Можно. Я тоже ментов в свое время стрелял. Шесть лет за это отмотал. Этой весной откинулся...
– Весной?! Этой?! И уже салон под вами?
– А это потому, что я в охрану не напрашивался. Я дела делал, браток...
– Круто!
– Зачем тебе охрана?
– Ну, куда еще? Все наши в разгоне, а тут объявление, – сконфуженно замычал «бык». – С судимостью никуда не берут, но я рискнул...
– Чугунок тоже в охране был, – загрустил Семен. – На шлагбауме стоял. Я его к себе взял, человеком сделал... Пал смертью героя... А ты готов умереть за наше братское дело?
