– Вот это хорошо, вот это правильно!.. Косарев, давай его в машину!
Капитан Синельников открыл дверцу, Семена впихнули в машину. Один мент сел справа от него, другой слева. Из таких тисков не выбраться.
– Пинчук, поехали!
Сидевший за рулем парень лихо стартовал с места и вывел «семерку» на шоссе.
– Это что, из-за собаки? – недоуменно спросил Семен.
– Ага, из-за собаки! – ухмыльнулся Синельников.
От него пахло луком и бензином.
– Так за это же не сажают!
– Сажают. На задницу. И почки отбивают...
– Не, ну вы, в натуре! Вы хоть знаете, на кого нарвались?! – осмелел Семен.
Он знал, что Колоб здоровается за руку с самим начальником городского УВД. А тут какие-то районные опера, перхоть под ногами крутых пацанов. Их же на перо поставить – не фиг делать. Тот же Гурий отмашку даст, и хана им всем!..
– Нарвались?!. Да нет, это ты, паря, нарвался!
Машина свернула направо, носом уперлась в ржавые ворота. Водитель Пинчук что-то буркнул себе под нос, но из машины вышел. Открыл ворота, загнал машину во двор недостроенного кинотеатра. Это был брошенный долгострой, и некому было гнать отсюда поганой метлой непрошеных гостей.
– Пошли!
Синельников схватил Семена за шкирку, Косарев помог вытолкать его из машины. Под ногой зловеще хрустнул кусок застывшей растворной массы.
Его завели в недостроенное здание, швырнули на запыленный пол гулкого, пронизанного сквозняками вестибюля. Семен крутнулся вокруг своей оси, чтобы удержаться на ногах. Встал в боевую стойку.
Ментов было всего трое. Они хоть и крепкие на вид, но сам он тоже не бисером шит. Одному свернуть челюсть, другому отбить нижнее хозяйство, с третьим будет видно...
– Даже не думай! – хищно усмехнулся Синельников.
И направил на него свой табельный пистолет. И у Семена опустились руки. Но голову на грудь он ронять не стал. Пусть менты не думают, что круче них в городе никого нет. И на них найдется управа. Или братва рыло начистит, или адвокаты в хвост и гриву отымеют. Сейчас не тридцать седьмой год... Семену было не по себе от страха, но это не мешало ему смотреть на ментов исподлобья.
– Зря вы так! – сквозь зубы процедил он.
– Как так? – ухмыльнулся Синельников.
– Я ведь не простой...
– А какой ты? Сложный!.. Косарев!
Мент приближался медленно. Но ударил неуловимо быстро – ногой, в живот. Да с такой силой, что Семен сложился пополам.
– Ну, теперь я вижу, что ты сложный...
Менты дружно рассмеялись. Как пилой по нервам. Козлы!.. От боли подкашивались ноги, Семен едва сдерживался, чтобы не упасть на колени. Рыдать хотелось от такого унижения...
– Думаешь, братва поможет? – с ухмылкой спросил Косарев.
Он переминался с ноги на ногу, потирая кулак. Движения плавные, вкрадчивые. Но в любой момент он готов был взорваться и обрушиться на Семена всей своей мощью.
– И братва... И адвокаты, – сквозь зубы процедил Семен.
– А ты что, в братву веришь? В Бога надо верить, а не в братву. И в нашу родную милицию... Ты в милицию веришь?
– Нет!
– А зря. Милиция все видит, все слышит. И все знает! Про тебя, дебил, в частности!.. Под Гурием ходишь, да?
– При чем здесь Гурий? – встрепенулся Семен.
– А при том, что позавчера драка на заовражской барахолке была. Гурий там зажигал... Или нет?
– Какой Гурий? – взвыл Семен. – Не знаю такого!
– Ну, как не знаешь, если ты под него встал. Или лег, а, Кафтан?
– Кафтан?! – встрепенулся Семен.
– Кликуха у тебя такая. Матрос тебе такую кликуху дал. Или Матроса тоже не знаешь?
– Матроса?! У матросов нет вопросов...
– Сейчас будут!
Синельнков снова дал отмашку Косареву, и тот двинулся на Семена. Он взглядом сканировал тазобедренную область, как будто собирался ударить в пах. Но вдруг выпрыгнул вверх и в стремительном развороте врезал ногой в голову. Это был столь сокрушительный удар, что Семен бревном рухнул на пол.
– За что? – не в силах подняться, пробормотал он.
– Вот и вопросы появились, – хохотнул Синельников.
Он уже спрятал пистолет. Ни к чему было держать Семена под прицелом, когда был такой спец, как Косарев... Не хотел бы Семен, чтобы Макс достиг таких высот в рукопашном бою, как этот парень.
– Ты за это ответишь! – чуть не плача от обиды и бессилия, пробормотал Семен.
– Отвечать будешь ты, клоун! – засмеялся Косарев.
Он склонился над Семеном, ногой уперся в его спину, двумя руками обхватил голову.
– Я тебе сейчас шею сверну, хочешь?
– Не-ет!!!
– Тогда как на духу говори! Ходишь под Гурием?
– Да!
– Матроса знаешь?
– Да!
– Куда труп Джина спрятали?
– Что?
Косарев сумел внушить Семену, что сможет сломать ему шейные позвонки. От страха развязался какой-то узелок в мочевом пузыре, в штанах вдруг стало тепло. Но все же Семен догадался прикусить язык. Сказать ментам про Джина – значит подписать себе приговор. Он покажет, где находится труп, его обвинят в убийстве, и тогда – зона. И никакой Колоб не подпишется под него, потому что предателей не спасают, а топят... А может, он даже до зоны не доживет. Тот же Гурий отправит к нему в камеру наемного убийцу...
– Джина куда спрятали, спрашиваю?
– Какого Джина?
– Считаю до двух! Раз!..
Семен почувствовал, с какой силой Косарев напряг руки. Сейчас он сделает роковое движение, и все...
– Кто такой Джин?
– Два!
Мент и правда крутанул голову встречным движением рук. Но сделал он это не сильно, и Семен лишь потерял сознание.
Очнулся он на том же пыльном полу. От удара в живот. Это был Синельников. Он возвышался над ним.
– Ты чо, в натуре, не въезжаешь? – озлобленно спросил мент. И наставил на него ствол пистолета. – Я тебя сейчас реально убью!.. Куда труп Джина спрятали? Говори, падла!
Он снова ударил Семена в живот. Но вместе с болью к жертве пришло и прояснение. Менты так не разговаривают, как Синельников. «В натуре», «не въезжаешь»... И какое право им дано избивать подследственного? Да еще непонятно в каком месте...
– Не знаю никакого Джина... И Урия не знаю...
– Гурия!
– Тем более...
– Я тебе сейчас башку прострелю! Раз!..
