– Я не знаю никакого Джина!
– Два!..
– Не знаю!
На счет «три» прозвучал холостой щелчок.
– Вставай, концерт окончен! Ну!
Парень спрятал пистолет, подал Семену руку, помог встать.
– Разыграли мы тебя, браток! – скованно улыбнулся он.
– Как разыграли? – изобразил изумление Семен.
Все-таки прав он оказался в своем предположении. Не менты его взяли в оборот, а братва, которую послал по его душу Гурий, а может, и сам Колоб.
– Да так и разыграли. Проверка на вшивость... Штаны чего мокрые? – усмехнулся «Синельников».
– А это не важно, – качнул головой «Косарев». – Пусть хоть обсерится, главное, чтобы не раскололся...
– Хорошо держался, не вопрос, – согласился «Пинчук». – Но все равно признался, что под Гурием ходит...
– И Матроса знает, – добавил «Синельников».
– Это косяк... – решил «Косарев».
Семен похолодел. Вспомнил, что говорил ему Матрос. Огнем пусть жгут, насилуют, а нельзя говорить, где Гурий живет...
– А кто такой Гурий? – через силу выдавил он.
– Ну, ты, в натуре, даешь! – засмеялся «Пинчук». – Все уже закончено, можешь выключать дурака.
– Что закончено? Кто вы такие?
– Свои мы.
– Кто – свои?
– Братва мы. Гурий нас послал. На вшивость тебя проверить...
– А кто такой Гурий?
– Смотри, заклинило! – хохотнул «Косарев».
– Кто вы такие? – упрямо тупил Семен.
Расчет был прост. Никто не предъявлял ему этих ребят. И откуда он мог знать, кто их к нему послал – Гурий или хитромудрое ментовское начальство? А раз он этого не знает, нужно держать образ.
– Его не заклинило, – покачал головой Синельников. – Он все правильно делает...
И одобрительно глянув на Семена, добавил:
– Поехали, домой тебя отвезем. Штаны сменишь, а потом поедем...
– Куда?
– Куда, куда? В отделение...
Семен жил в частном секторе между микрорайонами Молодежным и Юбилейным. Небольшой глинобитный, обложенный кирпичом дом, нищета внутри. Даже переодеться не во что, разве что в старые дырявые треники. Не хотел он туда ехать.
– Не надо домой. Так высохнет...
– Ну, тогда иди. Пока до барахолки дойдешь, обсохнешь...
– А отделение?
– Не гони беса, пацан! – оскалился «Синельников».
И, хлопнув Семена по плечу, показал ему спину. Проверка закончена. Но каковы будут выводы?
Об этом Семен узнал на барахолке. Матрос встретил его с распростертыми объятиями.
– Пацаны были, – сказал он, пожав ему руку.
– Какие пацаны? – не сразу понял Семен.
– Сначала заовражские были, – не очень весело улыбнулся Матрос. – Потом наши подъехали. Типа менты, гы... Ты извини, но мы должны были тебя проверить.
– Да я понимаю, – надул губы Семен.
Если бы каждый боец в бригаде проходил такую проверку, Чугунок бы ему об этом сказал. Но не было ничего такого.
– Молодой ты еще. Здоровья много, а мозгов мало... Но держался ты нормально. Так что, считай, прописку прошел... Как штаны?
– Вот только подкалывать не надо, – буркнул Семен.
– А кто подкалывает?.. Я твой бригадир, я о тебе заботиться буду... Пошли!
Он подвел его к рядам, где торговали кооперативным ширпотребом, подошел к усатому мужичку с косящими глазами. Надо было видеть, как съежился этот бедолага под его рентгеновским взглядом.
– Чо, мужик, заовражских, говоришь, кормил? – наехал на него Матрос.
– Кого кормил? – приложив ладонь к уху, спросил кооператор.
– Чо, не знаешь, кому ты раньше платил?
– А-а... Да мне все равно, кому платить...
Матрос резко вдруг перенес тяжесть своего тела на левую ногу, а правой ударил мужика в грудь, да так, что тот сел задницей в картонный ящик из-под вещей.
– Это тебе для того, чтобы ты знал, кому платить!.. – ослабился Матрос. – Кому платишь, ботва?
– А-а... Вам!
– Кому вам?
– Ну-у... Не знаю...
– Мне ты платишь. Матрос моя кликуха. Я здесь теперь главный, понял?
– А-а... Да, да, понял... – лебезил мужик.
– Ну, если ты такой понятливый, то сегодня можешь не платить...
– Х-хорошо. С-спасибо...
– На хрена мне твое «спасибо»? Мне твои штаны нужны!
– Мои штаны?! – Кооператор округлил глаза и обе руки приложил к карманам своих брюк.
– Да не твои! – хохотнул Матрос. – Вот эти!
Он взял с прилавка джинсы с широкими штанинами, бросил их Семену.
– Примерь!
Размер он не угадал, но Семен сам поменял одни джинсы на другие. Пусть только попробует торгаш возмутиться...
И коньячком он в ларьке разживется. Сам видел вчера, как Матрос раскручивал торгашей на выпивку – смену власти обмывать. Он теперь точно крутой. К одной заслуге прибавилась другая. Мало того что бился насмерть за барахолку, он еще и проверку выдержал. А это было ох как не просто. И Матрос должен это понимать. И Гурий тоже. Может быть, даже сам Колоб оценит. И к себе приблизит. А что?
– Сегодня утром заовражские здесь крутились, – сказал Матрос, когда они возращались к его машине. – Высматривали, вынюхивали... У них стволы, а это опасно...
– Опасно, – поежился Семен.
– Могут и подстрелить... Короче, больше никаких личных дел. Всем находиться здесь. Держаться вместе...
То же самое он сказал и всем своим пацанам, когда собрал их вместе.
– Дело серьезное, – заключил он. – А волын у нас мало...
Он достал из багажника два пистолета. Один протянул своему дружку Соболю, худощавому и очень верткому пареньку с красным рубцом вместо правой брови. Второй отдал Чугунку.
– Это вам на двоих, – глянув на Семена, сказал он.
– Да он стрелять не умеет, – взбудораженно дернул плечом Вася, с демонической радостью разглядывая оружие.
– Ничего, научусь, – косо посмотрел на него Семен.
Чугунок ему друг, но это вовсе не значит, что он может унижать его. Может, он и хочет самолично владеть пистолетом, но Семен ему этого не позволит. Он не хочет быть и не будет вечной «шестеркой», а оружие возвысит его – во всяком случае, над теми, у кого его нет. А таких в бригаде Матроса двое – гориллоподобный Бобер и дубинноголовый Тюлень. Про них Матрос ничего не сказал...
