– Не понял, кто бандит? – напыжился Архар.
– Ты, – не моргнув глазом, подтвердил Михаил.
– Я не бандит, я бизнесмен. И бизнес у меня чистый, понял? И не надо на меня давить. Помнишь, ты сказал мне, чтобы Милу никто не трогал? А я мог бы ее тронуть. Меня ресторан интересует, который к ней ушел. Но я не стал этого делать. Потому что уговор дороже денег. А то, что отморозки на нее наехали, это уже не моя вина. Может, упущение, но не вина.
– Короче.
– Ну, если короче, ты на меня не наезжай. Тогда и у меня к тебе никаких претензий. Хочешь жить с Милой, пожалуйста. Хочет Мухин охраной заниматься – его проблемы. Только меня не трогайте. Да, и этого гада найти надо, который Тереху грохнул, Барабаса и Черепа.
– Если ты еще не знаешь, мы нашли киллера, который завалил и Тереху, и Барабаса.
– А заказчика установили?
– Пока нет.
– И не установите. Потому что не они это сделали. Я же в курсе, я узнавал, киллеры открещиваются от Барабаса и Терехи. Пацанов терехинских на себя взяли, банкира – а их на себя не берут.
– Много ты знаешь.
– Вынужден знать. Пилипчук – мой банкир. И тебе об этом известно. И работаете вы по мне из-за него, спецы ваши у меня под окнами торчат. Ты думаешь, я не в курсе? Только я банкира не заказывал. И Тереху не заказывал, и Барабаса. Кто-то без меня по этой теме работает. И Черепа тоже не за фунт изюма грохнули. Копчиком чую, кто-то нас изводит. Сначала корешей моих, а завтра сделают меня самого. Может, ваши работают? – напряженно и даже с суеверным страхом спросил Архар.
– Не понял…
– Ну, может, «Белая стрела»?
– Нет никакой «Белой стрелы». И не было. Выдумки все это, – со снисходительной усмешкой на губах покачал головой Потапов.
Он уже и не знал, что думать. Не похоже, что Архар играет, – страх у него в глазах, может, и не сильный, но вполне натуральный. Но само заявление о «Белой стреле» попахивает фарсом. Ну, ходили в свое время в преступной среде страшилки о таинственной организации, которая отстреливает лидеров криминального мира, но ведь все это слухи, опираться на них как минимум смешно. А как максимум подозрительно. Что это, как не попытка переложить свою вину на чужие плечи?
Действительно, Архар входил в число подозреваемых по делу об убийстве банкира, он действительно находился сейчас в оперативной разработке. Он понимает, что его обложили флажками, поэтому и пытается выкрутиться.
– Тогда кто?
– Не знаю, – пожал плечами Михаил. – Может, просто закончилось ваше время. Может, потому и отстреливают вас как бродячих собак.
– Наше время закончилось? – вскинулся Архар. – Наше время закончилось, а ваше начинается, да? Мухин охранный бизнес на себя примеряет, ты – Милу со всеми ее потрохами…
– Я тебе сейчас по морде дам, если не заткнешься, – невозмутимо произнес Михаил. – Как мужик мужику врежу… И не примеряю я на себя Милу. И не нужно мне от нее ничего. И не будет меня с ней, когда все уляжется.
– Что уляжется?! Когда меня «улягут»?! – чуть ли не истерически взвыл Архар.
– Да! – раздался вдруг пронзительный возглас Милы.
Она вошла в зал расшатанной походкой. Глаза у нее были неестественно расширены, щеки красные, в руке ополовиненная бутылка «Хеннесси». Михаил в недоумении раскрыл рот, глядя на нее. Когда же она успела так набраться?
– Всех уложили! И тебя уложат! – тыкая в Архара пальцем, заявила она. – Я не знаю, кто вас убивает, но я знаю, за что! Я не знаю, кого вы резали в лесу, но кто-то вам за это мстит! И отомстит! Вас всех убьют!
– Ты что несешь? – растерянно произнес Архар.
– Я правду говорю! За грехи надо платить!
Она снова приложилась к бутылке, но Михаил не позволил ей сделать и глотка. Одной рукой он обнял девушку, другой отобрал у нее коньяк.
– С ней все в порядке? – хриплым голосом спросил бандит.
– Похоже, не совсем.
– Нет, со мной все в порядке, – замотала головой Мила. – Вспомни девяносто третий год! Вспомни, как вы отрубали пальцы, руки!
– Кому мы отрубали пальцы? – побледнел Архар.
– Ты что, не понял? Перепел к ней пришел, потому и несет ахинею. – Михаил пристально посмотрел на бандита.
– Да нет, ничего. Не было ничего такого…
– А может, все-таки что-то было?
– Ничего. А если бы и было… Нет, это здесь ни при чем.
– Значит, что-то было?
– Да не знаю я, о чем речь, – еще больше занервничал Архар. – И вообще, мне уже пора!
Он поднялся из-за стола и, не прощаясь, вышел из дома. Михаил закрыл за ним ворота, двери и вернулся к Миле, которая сидела на диване, невидяще глядя куда-то в пустоту перед собой.
Михаила она, казалось, не увидела, а почувствовала – вздрогнула, виновато и вместе с тем вызывающе посмотрела на него.
– Почему ты ему сказал, что не собираешься со мной жить?
Ей приходилось делать над собой усилие, чтобы удерживать клонящуюся набок голову, а ему – напрягаться, чтобы разобрать слова, настолько сильно заплетался у нее язык.
– Ты нас подслушивала?
– Это мой дом, что хочу, то и делаю.
– Зря ты так считаешь. Не надо было ему говорить про лес.
– А я сказала. Я сказала Барабасу – он меня чуть не убил. И Архар может меня убить. Но не убьет. Потому что ты со мной. Я же слушала вас, я поняла, что Архар тебя боится. Очень боится. И пока ты со мной, мне ничего не будет. Я понимаю, поматросил и бросил, – чуть не плача, с горечью и упреком сказала она. – Но я не позволю себя бросить. Если ты мужчина, ты не уйдешь от меня. А если не мужчина… Если ты не мужчина, то пошло все к черту!
Сначала у Милы завалилась набок голова, а потом и она сама улеглась на диван. Подобрала под себя ноги, дернула одной, чтобы скинуть со ступни тапок, и затихла. Быстро ее развезло, и заснула она так же скоро. Михаилу оставалось только сожалеть о своих неосторожно сказанных словах.
Глава 8
1
Мухин взволнованно барабанил пальцами по столу.
– Приятная новость: Лагов сознался в убийстве Терехина и Вихрова.
– А верить ему можно? – без энтузиазма спросил Михаил.
– Тебе не все равно? Главное, признался.
– А следственный эксперимент?
– Зачем? Он же сознался под давлением фактов.
– Каких фактов?
– Почерк, следы обуви… В общем, признание запротоколировано, можно готовить дело в суд, но это уже не наша головная боль.
– А Кувшинский что говорит?
– Молчит, как столб на морозе. Но ему деваться некуда. Лагов дал показания, и теперь ему нужно выкручиваться, иначе он по этому делу как заказчик пойдет.
