Мохнатый – пришелец из извращенного мира, и то, что для нормальных людей казалось ужасным, для него в порядке вещей. От него действительно можно было ждать чего угодно…
– Ты же не хочешь остаться без квартиры, без денег, безо всего?
Ксения в ужасе мотнула головой.
– Ты же не хочешь ходить по улице голышом, потому что тебе нечего будет надеть? Ты же не хочешь стоять на кладбище у могилы своего хоря?
– Хорошо, ты меня уговорил. Поехали в клуб, я сделаю все, что ты хочешь…
На этот раз Мохнатый поверил ей. И его уже не пугала мысль, что Ксения может от него сбежать.
Глава 12
Заморозки наблюдаются ранней весной и поздней осенью, морозы – зимой, а отморозки встречаются в любое время года. И явление это достаточно опасное. Но, как говорится, холода бояться – на Севере не жить.
Отморозков было четверо. Один – на проходной, второй – в приемной, остальные – в кабинете у Юшкевича. Они ждали Богдана, чтобы поговорить насчет крыши. Ну что ж, кто ищет приключений, тот их и находит.
Городовой уже знал, где находятся бандиты и как они выглядят. А выглядели они не очень. Детина, что стоял на проходной, показался Богдану крепким орешком. Крепкая голова, стесанные надбровья, приплющенные уши, борцовская шея, мощные покатые плечи. И он сразу же уловил агрессию, исходящую от Богдана, поэтому встал в борцовскую стойку.
А капитан шел напролом. Ему некогда было возиться с этим амбалом, поэтому он должен был с ходу смести его со своего пути. Но бандит оказался отличным борцом. Он прочитал намерения Богдана и вошел в плотный клинч, чтобы рукой обхватить шею. И Городовому самому пришлось идти на контрприем, чтобы выровнять ситуацию и обратить ее в свою пользу.
Он плотно сцепился с борцом, блокируя его действия. Но и тот держал его под контролем, не позволяя применить эффективный прием. И неизвестно, как долго бы все это продолжалось, если бы не Пляцков. Он ударил борца сзади рукоятью пистолета в область почки. Бандит на какой-то миг потерял над собой контроль, и Богдан тут же воспользовался этим. Обхватив борца за туловище, он швырнул его на пол головой вниз. И тут же кулаком добавил по причиндалам. Дальше в ход пошли наручники – вовсе не спортивное средство сдерживания, зато очень эффективное.
Второго бандита Богдан сбил с ног подсечкой. Тот и опомниться не успел, как оказался в наручниках и с кляпом во рту.
Для двух других братков появление Богдана и Эдика стало неожиданностью. Крепкие на вид ребята, но драться с ними никто не собирался. Одного на мушку взял Городовой, другого – Пляцков.
Своего «клиента» Богдан узнал. Серожа у него кличка. Она прилепилась к нему потому, что рожа у детины была еще та, картину бы с нее нарисовать и в кунсткамеру отправить. Этот экземпляр нашел бы достойное место среди уродов. В общем, серая рожа. Только детей пугать.
– Эй, командир, ты чего? – возмущенно протянул Серожа.
«Командир» – обращение уважительное. Нужно еще заслужить, чтобы преступник так обратился к менту. Знал Серожа, с кем имеет дело, поэтому команду встать лицом к стене выполнил. Зато его дружок ничего не понял и попытался изобразить неприличный жест. Пляцков, не размахиваясь, ударил его ногой в пах. Все правильно, в таких случаях так и надо поступать.
Пока Эдик успокаивал одного бандита, Богдан обыскал второго. У первых двух стволов не было, и этот пустой – не придерешься.
– Что, командир, нет ничего? – ухмыльнулся Серожа.
– Надо будет, найдем.
– Знаю, как вы находите…
– Если знаешь, чего на рожон лезешь?
– Слышь, барыга, ты чо, сразу не мог сказать, что у тебя Городовой – крыша? – рыкнул на Юшкевича Серожа.
Бизнесмен в ответ виновато вздохнул. Не должен он был говорить, что Богдан – его крыша. В случае наезда он должен был сказать, что находится под защитой милиции на правах гражданина России, и позвонить Богдану.
– Какая крыша, Серожа? Нет никакой крыши. У нас все строго по закону. Сейчас гражданин Юшкевич напишет заявление, где укажет, что ты вымогал у него деньги.
Был у Богдана «Москвич». Машина как машина, но имелась у нее одна слабость – как увидит криминальный «Мерседес», так тормоза и отказывают. В первый раз Городовой врезался в машину, в багажнике которой вывозили в лес похищенного бизнесмена. Во втором случае угнали сам «Мерседес». Богдан в тот раз въехал в машину с бандитами – сначала вежливо извинился, а потом, как представитель закона, попросил их предъявить документы. Тогда и стало ясно, что братки забрали «Мерседес» у Юшкевича в залог неуплаченного долга.
Юшкевич тогда заявил, что милиция не в состоянии оградить бизнесменов от бандитов. Богдан предложил написать заявление по факту вымогательства, но бизнесмен струсил. Зато не растерялся сам Богдан. Он тогда у Кипятка отбил охоту соваться к Юшкевичу, а затем и у Радилова, который занял его место. Причем ни копейки за это не взял. Единственное, чем отплатил ему тогда Юшкевич, так только тем, что не вчинил иск за разбитый «Мерседес».
Была тогда у Богдана девушка, звали ее Лада. Любви особой не наблюдалось, но страсти кипели нешуточные. Они оба понимали, что будущего у них нет, но простыни дымились – так жарко было у них в постели. А потом Лада ушла. Городовой знал, что это должно случиться, поэтому не обиделся. И даже брошенным себя не почувствовал. Обида всколыхнулась только тогда, когда он узнал, с кем она сошлась. Лада закрутила с Юшкевичем, да еще умудрилась выйти за него замуж.
Богдан не собирался сводить счеты с «подшефным» бизнесменом, но тот испугался возмездия. И сам предложил сделать ремонт в его служебном кабинете. А потом купил «девятку» и обменял ее на «раритетный» «Москвич»…
– Не напишет, – ухмыльнулся Серожа.
– Напишет, – Богдан выразительно посмотрел на Юшкевича.
Тот чуть не расплакался, глядя на бандита. Страшно ему связываться с ним, но заявление он все-таки, если будет нужно, напишет. Потому что потерять покровительство капитана Городового боится еще больше.
– Приехал ты, Серожа… Осталось только оформить твой приезд.
– Слышь, начальник, может, договоримся?
В отличие от своих дружков, Серожа уже давно вращался среди бандитов. Он еще под Кипятком ходил, а потому хорошо знал, кто такой капитан Городовой.
А Богдан запросто мог устроить ему веселую жизнь в следственном изоляторе. Он работает с душой и размахом, потому там у него все схвачено, и опера тюремные в доску свои ребята. Если он очень того захочет, то Серожу опустят в первый же день, и никакой Мохнатый ему не поможет. И сам Серожа это хорошо понимал.
– Зачем договариваться? Стволов у вас нет, наркоты тоже. И губная помада не завалялась… Ты же не девочка, Серожа?
– Не надо так, командир!
– Вот и я говорю, что не надо тебе такого счастья… И деньги у гражданина Юшкевича ты, Серожа, не вымогал, да?
