– Там не только Курихин был. С ним еще и Городовой подъехал.
Не понравился Паше звонок от Курихина. Егор спрашивал у Пряхина о качестве своей работы, и это второго января, когда нормальные люди в полный рост опохмеляются. Что-то пронюхал Егор. Если так, то он и ментов мог за собой привести…
Сборы были недолгими. Ксюху накачали снотворным, упаковали в машину, а мебель из ее узницы вытащили, раскидали по другим комнатам. Порядок в доме навели быстро. И уехали. В доме остался только Пряхин.
– Городовой?! – оторопело протянул Мохнатый. – Его каким ветром надуло?
– Без понятия.
– Кто еще с ними был?
– Никого.
– М-да… И что, осмотрели они дом?
– Да. Нормально все. Ничего они не вынюхали. А я еще и ментов вызвал.
– Зачем?
– Для убедительности. Типа, нам нечего скрывать…
– И что?
– Ничего. Я так понял, что Городовой там сам по себе, никто ему из местных ментов не помогает.
– Зачем он вообще появился?
– Может, Курихин ему позвонил?
– Ну да…
Надо будет у Ксюхи спросить, было у нее что-нибудь с Городовым или нет? Возможно, было. Ведь не зря же он ее к себе домой возил. Поэтому и приехал в Екатеринбург, чтобы найти Ксюху. Что-то неладное заподозрил Курихин в доме у Паши, потому и назвал Богдану его адрес. А может, они бомбят по квадратам, проверяя всех клиентов, кто имел дело с Ксюхой? Баба она соблазнительная, любой мог позариться на ее заповедники…
– Где они сейчас?
– Никого нет, все разъехались. Я видел, как машина с Городовым за угол свернула.
– И ты давай за угол сверни, посмотри, может, там они где-то.
Паша вернул трубку на место.
– Что там такое? – спросил Стрельцов.
– Хорошо, что Городовой вас в лицо не знает. Так бы спалился Гена.
– А он что, был у нас?
– Был. Он и Курихин. Они вдвоем, и больше никого. Улавливаешь мысль?
– Ну да. Можно было бы их реально завалить.
– Соображаешь…
– Сплоховал Гена.
– Сам бы он не справился… Городовой заговоренный, его голыми руками не возьмешь. Я пытался, и где мы сейчас?
Дорого бы Паша заплатил за то, чтобы вернуться в Народовольск на правах самого крутого в городе авторитета. И не меньше отдал бы за то, чтобы отомстить Городовому за свое поражение.
Пряхин позвонил минут через двадцать.
– Нет никого, можно возвращаться.
А Паша не очень был уверен в том, что ему позволят вернуться в дом без инцидентов. Но и прятаться от Городового он не собирался. Если еще раз к нему сунется, живым обратно не уйдет.
Но никто не перехватил его на пути к дому, и во двор он заехал без происшествий. Ксюху вернули в подвал, но машину в гараж ставить не стали. Мохнатый отправил Стрельцова в город, к дому, где жил Егор. Надо было взять под наблюдение и его, и Городового.
…Кассовый зал вокзала – не самое лучшее место для слежки. Слишком много затемненных окон, и каждый профессиональный топтун понимает, что его могут вычислить через отражение в них.
Но, видно, за Богданом следил непрофессионал. Или ему просто мерещится слежка?.. Он резко обернулся и заметил, как дернулся стоящий позади мужчина. Да, следят за ним…
Но кто? И почему?.. Может, местной милиции не понравилось его появление? Может, потому и ведут его? А может, он все-таки вторгся на запретную территорию, когда наведался к Галактионову? Отсюда и противодействие. Или это за Егором следят? Ведь он рядом стоит.
Может, выяснить, что за слежка? Может, взять топтуна за грудки, стукнуть об стену и вытряхнуть из него правду?.. Но пока он соображал, подозрительный человек исчез.
Богдан дождался своей очереди, купил билет на поезд, но человек этот в поле зрения больше так и не попал. Видно, топтун понял, что засветился, поэтому выбрал один из двух возможных вариантов – или совсем убраться, или попытаться следить за ним издалека, с безопасного расстояния. Или за Егором?.. Хотя был и третий вариант. Что, если Богдан ошибался в своих предположениях? Мало ли, может, человек за спиной дернулся случайно, может, муха его какая-то укусила…
– Все-таки уезжаешь? – грустно спросил Егор.
– Мне уже завтра на работу. Дел по горло.
– А как же Ксения?
– Даже не знаю, чем тебе помочь. Был бы в отпуске, может, и подключился бы. А так нельзя. Меня же Мохнатого брать отпускали.
– Нет Мохнатого.
– Говорю же, за границу он сбежал. Да и зачем ему Екатеринбург? Если у него интересы остались, то в Народовольске.
– В Народовольске Ксении нет. Она здесь… Как я без нее буду?
– Я тебя понимаю, парень. Но и ты должен меня понять.
– Да понимаю… Знаешь, я все думаю, думаю. Не нравится мне Галактионов. Сауна эта… У него же есть сауна.
– Где?
– За домом. У реки. Банька там стоит, не самая маленькая.
– Не видел.
– А я видел. Галактионов нас в теплый сортир не пускал, когда мы работали. Канализация, сказал, засорилась. Мы на улицу ходили, в холодный клозет. И баньку я видел. Очень хорошая. Там и посидеть можно с пивком, и с бабами зажечь.
– И что?
– Как что? Ты же опер! Ты должен соображать. Зачем ему сауна в подвале, если у него уже есть банька?
– Ну, может, зимой там холодно?
– Да нет, там бревно толстое, тридцадка, не меньше. И труба мощная. Значит, печка сильная…
– Может, нет там никакой печки, может, только одна труба и осталась? Под склад баню держат.
– Ну, не знаю… И сауна в подвале какая-то непонятная. Я бы с парилки начал, а он сначала трапезную оборудовал и моечную. Из трапезной выход продолбил, дверь поставил, а к парилке никаких выходов.
– Так и парилки пока нет.
– Может, и не будет. Не простая это комната. Там шкаф стоял, и кровать поставить можно, которая в соседней комнате. Кстати, что она там делает, эта кровать?
– Ты у меня спрашиваешь или у себя?
– И у тебя, и у себя… Странно все это. Такое ощущение, что Ксению вывезли оттуда перед самым нашим появлением.
– Кто вывез?
– А вдруг Мохнатый?
Богдан глянул на Егора с мрачной иронией. Похоже, парень на второй круг с Мохнатым заходит. Или на третий? Если не на четвертый…
– И как же он узнал, что ты приедешь?
– Ну, я ж ему звонил.
– Ему?
– Ну, Галактионову. А тот ему сказал. Мохнатый где-то рядом был, тот ему передал.
