– За что? – моментально протрезвел Юра.
– Сам же признался, что тебе нужна была Арина, а убил Ирину.
– Не мне нужна! Ему!
– Кому «ему»?
– Ну, он здесь недалеко живет. Дом на косогоре, с башенками…
– Слюнявый?
– Да, да, было такое, губы у него мокрые, ну и слюна была. Так, немного, но была.
– И о чем он с тобой с пеной у рта говорил?
– Про Ирину спрашивал. Куда уехала, где живет?
– И куда она уехала?
– Ну, в Черногайск.
– И адрес ты ему дал?
– Ну не то чтобы дал… Так, сказал… – замялся парень.
– А сам адрес откуда знаешь?
– Ну, как же, я писал Ирине… Правда, она не отвечала…
– Зато ты ответил. На вопрос слюнявого… И сам знаешь, чем это закончилось?
– Чем?
– Дурака не валяй, – наморщил я лоб. – Сам же сказал, что слюнявый Ирину убил.
– Э-э… Я не сказал… Я подумал…
– Думал ты или нет, а слово уже вылетело… Как слюнявого зовут?
– Гарик… Да, кажется, Гарик…
– На черном джипе он был, да?
– Да, на джипе подъезжал. Красивая машина. Мне о такой только мечтать…
– Ирина тоже мечтала. А нет Ирины. И ты слюнявому в этом помог. Ты! Он выследил Ирину и убил ее… Вспомни, может, Гарик грозился ее убить?
– Ну, не то чтобы…
– А конкретно?
– Ну, он сказал, что никуда она от него не денется. За ней поедет, сказал… А когда я узнал, что с Ириной случилось, сразу все понял…
– Что ты понял?
– Ну, что Гарик мог перепутать Арину с Ириной. А убил, чтобы она никому не доставалась… Мутант! – в сердцах выдал парень.
– Почему мутант? – заинтригованно спросил я, вспомнив, что Арина отзывалась о Гарике в том же ключе.
– Да потому что «кока-колу» без конца пьет! Пока мы говорили, он целых две банки выпил. И угостить не догадался…
– Так почему мутант – потому что «колу» пьет, или потому, что тебя не угостил?
– Потому что «колу» пьет. А ее нельзя пить!
– Почему?
– Потому, что она вредная! Потому, что сплошная химия! Потому, что мозги от нее деградируют!
– Значит, мозги у Гарика деградировали, поэтому он и хотел убить Арину.
– Да нет, тут любовь, – мотнул головой парень. – Я ведь тоже Ирину хотел убить. Когда узнал, что она замуж выходит…
Я озадаченно провел рукой по волосам. Странная какая-то деревня. Всего про двух ее жителей знаю, и оба клинические психопаты. И «кока-кола» здесь явно ни при чем.
– Так, может, ты ее и убил? – хлестко спросил я.
– Нет! Гарик это! Он! – опомнившись, мотнул головой парень.
И вдруг, глядя в сторону бань, встревоженно возвестил, что видит там большой огонь. И действительно, в конце улицы у реки занималось зарево пожара.
– Твою Матильду!
Явственное предчувствие беды сорвало меня с места, и я опрометью побежал на пожар.
Увы, но полыхала та самая баня, о которой я и подумал. И загорелась она не изнутри, а снаружи. Обильно облили бензином со всех сторон и подожгли. Слишком уж плотно и мощно вздымалось пламя, чтобы всерьез принимать в расчет несчастный случай. Да и огонь разгорелся слишком быстро. К тому же, дверь снаружи была подперта толстой палкой. Это могло значить, что «красного петуха» забросили сюда намеренно, и с тем, чтобы Арина заживо сгорела в огне.
Жаркое пламя с голодным гулом высасывало из бревен углеводы и, насыщаясь, остервенело рвалось в небо. Но я не испугался его и, выбежав на речные мостки, с ходу плюхнулся в воду – намок с головы до ног. И бегом вернулся обратно к бане. Ногой отбросил обуглившуюся палку, выбил дверь.
Если баню подожгли снаружи, то внутри пожар еще мог не достичь разрушительной силы. И действительно, я не увидел внутри клубов пламени, только всполохи огня, прорывающегося через маленькое окошко в парилке.
Набросив на голову мокрую куртку и наполнив легкие воздухом, я бросился в пекло пожара.
Никогда еще я не встречал столь жарко протопленной парилки, как в этой бане. Одежда на мне высохла вмиг, туфли создали на ногах эффект «испанского сапога», которым средневековые палачи так любили мучить своих жертв. Кожа, казалось, покрывалась горячими волдырями. И еще, пытаясь нащупать Арину в кромешной темноте перед глазами, я коснулся голой рукой раскаленной печки – причем боли в тот момент не почувствовал.
Увы, но Арину я с ходу не нашел, а продолжать поиски уже не было времени. Запас кислорода в легких еще оставался на минуту, может, и две, но под потолком уже бушевал пожар и горящие доски падали мне на голову. Еще чуть-чуть, и начнут рушиться балки перекрытия и верхние бревна, тогда мне уже никогда не выбраться отсюда.
Глядя на то, с какой прытью я выбегал из полыхающей бани, меня можно было сравнить и с ошпаренным, и с угорелым, тем более что и так правильно, и так. Сорвав с головы задубевшую от жара куртку, я снова бросился в реку, в спасительную прохладу большой воды. Обожженная рука разболелась, и я уже боялся выбираться на сушу, потому что там боль могла усилиться в разы. Но холод вытолкал меня из реки, и я снова вернулся к полыхающей бане.
А там уже вовсю суетился народ. Чуть не сбив меня с ног, к мосткам тяжело пробежал грузный мужчина с двумя ведрами воды. За ним устремился кучерявый паренек с тазиком. Честно говоря, мне сейчас не было никакого дела до соседних бань, но селяне больше были озабочены спасением своей недвижимости. Поэтому они бросились тушить пожар, чтобы он не перекинулся на соседние строения.
Готов был к ним присоединиться и я, чтобы хоть как-то отвлечься от скорбно воющих мыслей. Но вдруг заметил стоящего в отдалении Юру. Озадаченно приложив палец к подбородку, с приоткрытым от растерянности ртом он смотрел на пламя пожара.
Я шел в баню вслед за Ариной, а этот парень перегородил мне путь, отвлек меня разговором, который показался мне интересным. Отвлек, поэтому я не смог защитить Арину. Значит, он был в сговоре с преступниками.
Эта моя версия изобиловала логическими изъянами, но из-за собственной беспомощности перед стихией я впал в настоящее буйство и схватил парня за грудки.
– Кто! Кто это сделал?! – заорал я.
Шокированный столь жестким натиском, Юра попятился, но, споткнувшись, упал, и я повалился на него.
Но хватку я не ослабил и, насев на него, продолжал трясти.
– Кто это сделал, я спрашиваю? Кто?
Он пытался что-то сказать, но от волнения у него перехватило горло, и он только бессильно хватал ртом воздух.
– Я спрашиваю…
