Книга Когда любовь соперница у смерти, страница 55. Автор книги Владимир Колычев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Когда любовь соперница у смерти»

Cтраница 55

– И что дальше?

– Серега любит красивых женщин. Однажды мы с ним даже подрались. Он приставал к моей девушке, это мне, само собой, не понравилось… Он и к вам, наверное, приставал…

– Ну что вы все время лезете не в свои дела? – окончательно смутилась и раскраснелась женщина.

– Работа у меня такая тараканья, во все щели приходится лезть. Потому что преступники по щелям прячутся.

– Какие преступники? – заламывая руки, нервно вопросила женщина.

– Ольга, давайте не будем делать из меня дурака. И вы сами не будьте дурой. Давид Юльевич знает, что его сын убил, как минимум, трех человек. И вам об этом рассказал… Можете со мной не соглашаться, но я-то знаю, что вы в курсе. И знаете, какая опасность угрожает именно вам. Гарик может зарубить вас!

– Хватит! – предобморочно закатив глаза, потребовала она.

– И Серега хорош. Он у меня на глазах человека убил, причем своего друга… И он, и Гарик – это очень опасные люди. Пока они здесь, вы не сможете жить спокойно.

– Я вас умоляю, оставьте меня в покое!

Ольга обессиленно приложила руку к груди, но это меня не остановило.

– Вы должны мне помочь.

– Я сейчас позову людей, и вас отведут в подвал.

– Что ж, пусть отводят, – кивнул я. – Но тогда вас некому будет защитить…

– Как же вы мне все надоели! – голосом, похожим на стон, протянула женщина и, разочарованно махнув на меня рукой, скрылась в своей комнате.

Но я недолго оставался в одиночестве. Сначала ко мне спустился Давид Юльевич, а потом появился Серега. Он шепнул что-то на ухо своему боссу, и тот, свирепо глянув на меня, распорядился отвести меня в подвал.

Глава 16

Мне приходилось париться в бане. Но чтобы под баней!.. Я изнывал от жары в сырой духоте подвального отсека, потолком и железобетонными стенами отгороженного от внешнего мира. Здесь не было ни окошка, ни вытяжки, воздух поступал только через щель между полом и тяжелой железной дверью, взломать которую не было никакой возможности.

И потолок здесь был таким низким, что порой казалось, будто он не стоит на месте, а с каждой минутой опускается все ниже и ниже. Но смотрел я на него не только поэтому. Лежа на кушетке, я рассматривал чьей-то небрежной рукой вычерченную схему – кривые линии образовывали контуры сооружений, заполняли их помещениями, соединенными меж собой коридорами и проходами. Более того, эти постройки соединялись меж собой жирно выделенными ходами… Видно, я был не первым узником в этом погребе, и кто-то из моих предшественников сходил от безделья с ума, фантазировал, вычерчивая эти несуразные, как мне казалось, замки. У меня и у самого от жары в голове плавились предохранители, и будь чем рисовать, я бы, пожалуй, взялся за такое бестолковое творчество. Хоть какое-то, но занятие. А так мне приходилось рассматривать схемы, мысленно бродить по коридорам, заходить в помещения, непонятно какого назначения. Видно, автор этой отсебятины и сам не знал, что и для чего нужно, иначе бы он ввел какие-то обозначения или хотя бы пронумеровал сооружения и отсеки в них…

От жары мне постоянно хотелось пить. А духота в камере была такой, что влага на стенах выступала каплями – бери да слизывай. Но вода у меня была и без того, также сюда регулярно доставляли и еду – с барского стола, но вовсе не объедки, а очень даже сытные и вкусные куски. Иногда мне виделась в этом заботливая рука Ольги. Хоть и не поддалась она на мои уговоры, но поняла, что я волнуюсь за нее. Ведь и сама она понимала, какая опасность ей угрожает…

Я заканчивал очередной обход изображенных на потолке сооружений, когда в настоящем коридоре за реальной дверью послышался топот ног и голоса. Обычно бледнолицый приносил мне воду и пищу без всякого шума. А тут столпотворение и ругань.

Все стало ясно, когда дверь открылась и в помещение втолкнули рыдающего Гарика. Появившийся вслед за ним Серега обозленно глянул на меня и кивком головы показал на выход. Заставлять упрашивать я себя не стал и быстро покинул свое узилище, уступив, как оказалось, место Гарику.

Оказавшись на свежем воздухе, я едва удержался от соблазна упасть на мягкую травку и лежать, наслаждаясь сухим, но прохладным, как мне казалось, дыханием степного ветра.

– Что стряслось? – спросил я, обращаясь к Сереге, хотя помимо него за мной следовали еще два охранника.

– Заткнись, мент поганый! Из-за тебя все! Накаркал, падла! Пристрелить бы тебя прямо здесь!

Но стрелять в меня никто не стал. Потому что я нужен был Давиду Юльевичу, который ждал меня, в своем кабинете на втором этаже. За весь путь, что проделал я под конвоем, Серега два раза очень больно ткнул меня в спину автоматом, а однажды двинул прикладом между лопаток, но мне приходилось терпеть, чтобы не усугублять и без того напряженную ситуацию. Мой час еще не наступил, хотя мне казалось, что он уже близок.

Давид Юльевич сидел в кресле, локтями упершись в стол и склонив голову. Увидев меня, он растянул губы в озлобленной ухмылке.

– Что, накаркал, мент?

– Это я уже слышал, – сказал я, кивком головы показав на Серегу, стоящего у меня за спиной. – Но так ничего и не понял.

– Уйди! – Прилепов махнул рукой, прогоняя конвой.

И когда за мной закрылась дверь, показал мне на стул перед столом.

– Спасибо, насиделся, – с угрюмой насмешкой сказал я.

Но приглашение все же принял.

– Ольги больше нет, – скривившись, как от зубной боли, изрек Прилепов.

– Совсем?

– Совсем!

– Гарик?

– Он, – обреченно кивнул Давид Юльевич.

Теперь я понимал, почему Гарика заперли в подвале вместо меня.

– Примите мои соболезнования.

– По какому поводу? – пронзительно посмотрел на меня Прилепов.

– Ну, Ольга была хорошей женщиной. Мне искренне жаль…

– А Гарик – мой сын. И он умер для меня. Разве это не прискорбно?

– Может, и прискорбно… Прискорбно, что ваш Гарик…. Но ведь он сам во всем виноват…

– Я его уговаривал, он соглашался со мной, а сегодня…

– Я могу взглянуть на труп?

– Да, пожалуй…

Мы поднялись наверх, в мансарду, где размещалась комната отдыха – бильярдный стол, барная стойка с целой батареей напитков. Ольга лежала на мягком персидском ковре…

Она лежала примерно на таком же ковре и в той же позе, что и первая известная мне жертва Гарика – Ирина. И кровь на ковре, и окровавленные волосы разметаны по лицу.

– У вас был роман с Ольгой? – спросил я у Прилепова.

– Да. Мы даже собирались пожениться. Но какое теперь это имеет значение? Этот ирод надругался над моей святыней!

– Мне очень жаль.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация