А мина, кажется, уже его не остановит. Потому что, похоже, обстрел уже прекратился. И парень закрывает водительскую дверцу. Сейчас, сейчас…
Расстояние до машины – не меньше ста метров. Я и раньше не жаловал скоростной бег, тем более на спринтерские дистанции. А сейчас еще был измотан чередой передряг. И все же я смог совершить, казалось бы, невозможное. Схватился за ручку задней дверцы в тот момент, когда измятый, иссеченный осколками джип только трогался. Из последних сил забросил свое тело в салон.
– Антон, ты?
– Я.
Я чувствовал, как от острого кислородного дефицита болезненно скручиваются мои мышцы, как легкие рвутся наружу, на воздух, из плена грудной клетки, чтобы там уже развернуться во всю ширь, насытиться драгоценным воздухом. Я был еле живой от усталости, и поэтому представлял собой легкую добычу для своего противника. Он мог бы направить на меня свой автомат, а я, пожалуй, даже не попытался бы отбить ствол.
– Чего так дышишь? – не оборачиваясь ко мне, спросил парень.
Он уже разогнал машину, и до ворот оставались считаные метры.
– Бежал.
– Водку отнес?
Теперь я понимал, о чем шел разговор – охранник Антон должен был напоить водкой меня.
– Он… Сам себя… Помянул…
Я жадно хватал ртом воздух, насыщая кровь кислородом, а на коротком выдохе фразу не построишь.
– Что, грохнул его?
– Нет… Завалило… Сам еле ушел… Автомат… Там автомат остался…
– Чего так?
– Петрович забрал.
– У тебя?
– Нет, у тебя!
Мне пришлось снова совершить рывок, на этот раз, чтобы дотянуться до лежащего на переднем сиденье автомата. Я схватил его, потянул на себя, перебросив через спинку кресла. Прикладом ударил по боковому стеклу, разбил его, но герметичность салона при этом не нарушил. Вернее, осколки от мин сделали это еще до меня.
Извернувшись, я вдавил ствол в спинку водительского сиденья.
– Эй, ты чего? – испуганно спросил водитель, судорожно глянув на меня через плечо.
– На дорогу смотри, придурок!
– Ты не Антон!
– Поздравляю! Ты, оказывается, умней Гарика! – в мрачной усмешке скривил губы я, вспомнив, как этот мутант переиграл меня примерно в такой же, как сейчас, ситуации.
Только тогда, в джипе, помимо меня и водителя, находились Давид Юльевич и его сын. И последний смог меня обезоружить. Но сейчас все козыри были только у меня. Водитель мог претендовать на победу не больше, чем волк, попавший в медвежий капкан. Не было у него иного выхода, как слушаться меня. Он будет управлять машиной, а я – им самим, потому что в руках у меня скорострельный руль с тридцатью патронами в магазине.
– Ты Петрович?
– Капитан Петрович… А ты кто такой?
– Да Сева я.
– И куда мы едем, Сева?
Я уже заметил, что мы направляемся в сторону, противоположную той, где находилось атомное озеро. Тряская дорога, степь кругом. А впереди в клубах пыли едва угадывался джип Прилепова.
– Ну, куда босс, туда и я, – пожал плечами Сева.
– А куда босс?
– Ну, там у него… э-э, запасной аэродром…
– Где там?
– Ну, испытательная площадка. Это за Делегеном, но не доезжая до Опытного поля…
– Запасной аэродром, в каком это смысле?
– Ну, опасность переждать.
– А опасность откуда?
– Ты что, не видел, как мины сыпались?
– Сами они сыпаться не могли.
– Ну, понятно, что не могли. Позиция где-то была…
– Меня тактика не интересует, меня больше стратегия волнует. Кто на Прилепова наехал?
– Да кто его знает… Говорят, он этих, которые отходы возят, сильно шугнул. Может, они отомстили?
– Мафия на мафию?
– Ну, вроде того… Только зря они это. Шороху наделали, а босс уцелел. Он им теперь покажет!
– Что покажет?
– А кузькину мать!
– Бомбу на них атомную сбросит? – мрачно пошутил я, вспомнив угрозы незабвенного Никиты Хрущева.
Мафиозные разборки с помощью минометного обстрела – это, конечно, оригинально. Но, видимо, вполне обыденно для этих мест, опаленных ядерными испытаниями. Вот если бы атомный взрыв повторить – хотя бы в отместку, вот это было бы нонсенсом. Хотя ну его к черту!
– Ну, нет, бомбы у нас нет.
– А что есть?
– Да так, всего понемногу, – невнятной отговоркой уклончиво ответил Сева.
Понял парень, что нельзя со мной откровенничать, не тот я человек. Враг я для него, также как он для меня. А мне было дурно: голова кружилась, в животе – тошнотворная пустота, во рту пустыня, язык прилипал к пересохшему небу, да и слабость такая, что лень шевелить языком.
В багажнике, за спинкой заднего кресла я нашел бутылку минеральной воды. Напился, немного полегчало, но вдруг стало клонить в сон. И язык тяжелый-тяжелый… Нет, я, конечно, допрошу белобрысого, но потом, потом…
– Там это, дальше земля будет горячей, – спустя время, сказал парень.
Мы проезжали мимо разрушенной караульной будки, от которой в обе стороны тянулось некогда проволочное ограждение. Опорные столбы остались, а «колючку» давно уже сняли охотники за металлом.
– В смысле, горячая?
– Ну, там еще фонит. Тут бомбу недалеко взрывали, ну, уже очень давно. А полураспад еще идет… В общем, пыль в салон попадает – это плохо. Там в багажнике защита. Костюмы, респираторы…
– Я в курсе.
Пока Сева крутил баранку, я уже успел обследовать пространство за своим сиденьем. Коробка с натовским сухпайком, аптечка с антидотами, четыре комплекта противорадиационной защиты – костюмы темно-оранжевого цвета, респираторные маски с очками, мощные фонари, дозиметр.
Там же лежал разгрузочный жилет с запасными полными магазинами для автомата. Оставались еще в нем пустые кармашки, в которых я также нуждался, поскольку на мне был только тонкий спортивный костюм – грязный, изорванный и всего с двумя кармашками в трикотажных трениках. Разгрузку я уже натянул на себя, а в пустой кармашек сунул дозиметр.
Это была машина, на которой непонятно откуда к Прилепову прибыли три бледнолицых охранника. Аккурат в тот день, когда меня закрыли в смотровой башне. С тех пор охрана сменилась, но машина осталась. Кстати, говорят, Сева тоже имел бледный вид, но не только потому, что боялся меня.
– Надо бы надеть.
– Вы всегда надеваете, когда едете сюда? – в раздумье спросил я.
– Ну да.
– И часто вы сюда ездите?
