Но Радик задал только один вопрос.
– В кого стрелять?
– Во всех, у кого оружие, – неопределенно ответил Линьков. – Основную работу я сам сделаю. Ты на подстраховке...
У него также был «наган» с самодельным глушителем, и он также умел им пользоваться.
К предстоящей «работе» комбат подготовился основательно. Даже сменную одежду взял – для обоих. Радику достались джинсы – старые, с дырами, мятые, только что из стирки, тронутый молью свитер с длинным оттянутым подолом. Стоптанные, с трещинами кроссовки на размер больше, чем у него. А также черная вязаная шапочка, которую можно было использовать в качестве маски, и нитяные перчатки. Сам Линьков был одет не лучше...
– Ну, с богом! – сказал командир.
Что-то подсказывало Радику, что такие дела под знаменем бога не делаются. Но в нем уже включились рефлексы разведчика-диверсанта. Он получил боевую задачу, и никакие сомнения не в силах были его остановить...
Чувствовалось, что Линьков знал местность наизусть. Он вел Радика темными тропами, пустынный ночной парк был для него открытой книгой. Бесшумными тенями они приблизились к цели. Затаились в кустах палисадника. До входа в кафе рукой подать.
Темные окна дома наводили на мысль, что здание это необитаемое. Зато за ним начинались жилые дома, во дворах находились люди. А здесь безлюдно. И если бы не ревущие музыкальные басы, вырывающиеся из приоткрытого кафе, можно было бы спокойно слушать тишину.
Удивительное дело, но вход в кафе не охранялся. И дверь открыта.
Линьков многозначительно посмотрел на Радика. «Пора!» Но только он поднял руку, чтобы подать команду, как откуда-то из-за поворота выскочила машина. Свет галогенных фар чиркнул по глазам, но Радик остался спокоен – он был уверен, что люди, находящиеся в машине, их не увидят.
Машина резко затормозила перед входом в кафе. Из нее разом выскочили двое, один открыл заднюю левую дверцу, другой – заднюю правую. Слух резанул грубый мужской голос.
– Эй, ты чо, в натуре, нюх потеряла! Выходи, шалавая!
Распоясавшийся браток выдернул из машины отчаянно сопротивлявшуюся девушку в короткой юбке. Она упала, заголив ноги по самое некуда, но тот, вместо того чтобы ее поднять, наотмашь ударил ее ладонью по лицу.
И второй вытащил из машины девушку. Та не сопротивлялась, но тихонько подвывала от страха и отчаяния.
Радик выразительно глянул на командира. Он ни разу не видел его жену, но, возможно, она была сейчас среди этих несчастных. Комбат понял значение его взгляда. И едва заметно качнул головой. Не было здесь его жены. Но тем же движением он давал понять, что и она могла быть сейчас среди бандитских пленниц.
Девушек силой затащили в кафе. Радик смутно представлял себе размах бандитских оргий, но и этого вполне хватило для того, чтобы понять, какая участь ждет несчастных...
Комбат поднял руку на высоту головы. «Внимание!»... Радик затаил и без того бесшумное дыхание. Сейчас начнется... Ему было страшно. Но он ничуть не стыдился себе в том признаться. Страх необходим разведчику как рыбе вода. Страх обостряет чутье и включает инстинкты, страх позволяет вовремя получить сигнал об опасности. Но это лишь в том случае, если страхом уметь управлять. Если же разведчик поддастся страху, он обречен на позорную гибель. Организм выходит из подчинения – голова кружится, руки трясутся, нижняя часть тела предательски слабнет, отчего происходят самопроизвольные выбросы смердящего вещества... Страх делает человека жертвой...
Но Радик умел управлять страхом. Поэтому не дрогнула в нем ни одна жилка, когда Линьков показал направление движения. «Вперед!»
Командир шел первым, стремительно-бесшумным шагом уверенно сокращая расстояние до цели. Радик не отставал. В его ведении тыл и фланги. Ушки на макушке, глаза в разные стороны. Но нигде никого и ничего...
Линьков ворвался в кафе. Радик за ним. Он увидел, как выстрелил командир. Коротко взмахнув руками, повалился на стол бритый наголо амбал... Радик мгновенно оценил обстановку. Две группы бандитских морд. Одна располагалась как раз напротив входа, спиной к барной стойке. Первоначальная численность – два человека. С нее-то и начал командир. Первый... Второй...
Радик не стал ждать, когда Линьков переключится на вторую группу, сам взял ее в прицел своего внимания. Три ублюдка в дальнем полутемном углу, с ними две девушки. Одна сволочь нависла над перепуганными жертвами, размахивается, чтобы влепить одной из них пощечину, чтобы окончательно сломить сопротивление... Радик предотвратил пощечину. Один-единственный выстрел, и грубиян уже забыл обо всем на этом свете – и о женщинах, и о том, что когда-то был живым...
Братки не теряются, лихорадочно хватаются за оружие. Кожаные куртки нараспашку, под ними пистолеты... Но Радик никому не оставил шанса... В свое время стрельба из малокалиберного пистолета была для него лишь элементом спорта. В армии он развил привитые с юности качества стрелка, усовершенствовал их в Афгане. И дальше продолжал заниматься... Точность и скорострельность на высоте, и все остальное на отшлифованных боевых рефлексах.
Тчих!.. «Наган» выплюнул вторую пулю... Тчих!.. Еще раз и точно в глаз. Кажись, все...
Волей-неволей Радику приходилось экономить патроны. «Наган» – отличное оружие, но все его положительные качества существенно смазывались одним главным недостатком. Медленная скорость перезарядки. Барабан не откидывался в сторону, отстрелянные гильзы вытаскивались с трудом – специальным стержнем-экстрактором, патроны вставлялись также со скрипом. В лучшем случае на перезарядку уходило десять секунд. Ни Радик, ни его командир не могли позволить себе подобной роскоши.
Но с бандитами уже покончено. В барабане еще четыре патрона. Нормально...
Одна девушка не подавала признаков жизни. И тому виной был Радик. Но не пулей ее зацепил, а страхом, который породили выстрелы из револьвера. Девушка стала жертвой обморока. А ее подруга хваталась за голову в паническом ужасе. Зато Радик оставался спокойным. В его случае паниковать никак нельзя. И суетиться тоже.
Линьков тронул его за плечо. Пора уходить. Радик поднес палец к губам, призывая девушек молчать.
– Мы ничего не видели! – с истеричным надрывом крикнула одна.
Но Радик в ответ мог лишь усмехнуться. Видела она все и расскажет, как было дело. Но ему-то чего бояться? На лице маска, глушители на стволах, стреляные гильзы в барабане. А то, что останутся следы от его кроссовок, так это не беда...
Они стремительно вышли из кафе и бесшумно растворились в темноте лесопаркового массива. Василий остановился и быстренько обработал следы хлорной известью из заранее припасенного пузырька... Радик вспомнил первый день их знакомства. Уж не для того ли комбат задал ему вопрос о способах борьбы с собаками преследователя? Может, он уже тогда присматривался к нему как к возможному помощнику?..
Свою форму они оставили в тайнике на полпути к машине. Переоделись, сложили одежду в баул, туда же бросили и оружие. Благополучно добрались до «Опеля». Все спокойно. Только на душе зудит какой-то нерв. Не испытывал Радик угрызений совести, но и не было чувства гордости и удовлетворения, которое обычно возникало в нем после успешного выполнения боевого задания. Хотя, казалось бы, они восстановили справедливость, наказали ублюдков. Ведь он же своими глазами видел, как бандиты издевались над закланными жертвами в образе несчастных девушек.
