Артем набрал полную грудь воздуха и с силой выдохнул – такое ощущение, будто вместе со всеми сомнениями. Снова направил на Радика ствол. Глаза холодные, но нет в них скользкой пустоты. Все та же борьба чувств...
– Да-а!.. – разочарованный в самом себе протянул Артем, резко повернулся к Радику спиной и вышел из комнаты.
Но не прошло и минуты, как он вернулся снова. И с ходу протянул ему пистолет. Это была первоклассная «беретта» с навинченным на ствол глушителем. В другое время Радик с удовольствием бы покрутил ее в руках, приласкал бы взглядом. Но сейчас ему не до оружейных красот... Свободной рукой он автоматически взял протянутый ему пистолет.
– А теперь стреляй! В меня! – потребовал Артем.
Похоже, он сошел с ума. В таком состоянии он крайне опасен для окружающих, а в частности для самого Радика. Надо было стрелять. Убить Артема, перебить пулей соединительное звено на наручниках... Но Радик стрелять не стал. Отшвырнул от себя пистолет... Сам не понял, зачем это сделал... Судя по всему, Артем тоже не понимал, почему он не мог убить бывшего друга.
– Правильное решение, братан! – осклабился Артем.
Он сходил на кухню, принес оттуда целлофановый пакетик, набросил на лежащий пистолет чистую тряпочку и вместе с ней поднял его, сунул в кулек...
– Теперь живи. А ствол этот у меня останется. С твоими пальчиками... Ты, братан, пацанов моих завалил... И Линькова ты тоже завалил. И его жену... За них ты не переживай. Они уже в земле, их никогда не найдут. И ты их не ищи, не надо. И про меня забудь. А не забудешь, начнешь охоту... Поверь: одно движение с твоей стороны, и этот ствол окажется у ментов, с координатами места, где твоего начальника закопали... Да, от этих трупов тебе придется избавиться самому. Ты уж как-нибудь, хорошо? А в ментовку звонить не надо. Поверь: я отмажусь, а ты сядешь... Уловил момент?
– Зачем ты так с Линьковым?
– А затем, что и с тобой так же надо. И с твоей подругой... А не могу я тебя грохнуть... Дешевая сентиментальность, а не могу... Есть в тебе что-то, что не могу... А Линьков твой – сволочь. С ходу тебя сдал... И Подольских он грохнул...
– Подольских? Он?
– Ага, Денисика... Траванул его чем-то, чтобы следы замести... Нету Денисика. А ты не знал?
– Да говорили, что сердечный приступ...
– У него что, с сердцем плохо было?
– Не знаю...
– Траванули его. Линькова работа... Вот так, Радик, колесо жизни крутится. Я был, ты был, Денисик был... К Денисику карачун пришел. И тебе за ним дорога. По всем раскладам я должен тебя грохнуть. Но не могу. Так что живи, пользуйся моей слабостью... Нет, не добротой. На самом деле я очень злой. А слабостью... Живи, братан. И мой тебе совет: сдерни ты отсюда. В другую часть переведись или на хрен уволься. Не дам я тебе житья. Подумаю-подумаю и решу, что надо тебя грохнуть. И за Казана, и за то, что знаешь слишком много... Мой тебе совет: свали отсюда... А за мной охотиться не надо... Все, пока. Приберись здесь. Как – твои проблемы...
Артем зашел в спальню, что-то сказал находившейся там Ларе, минут через пять покинул комнату и совсем убрался из дома. А еще через какое-то время появилась Лара. Бледная, перепуганная, всклокоченная. Словно бесчувственный зомби, она подошла к Радику, трясущейся рукой протянула ему ключ от наручников.
– За ножом схожу, – дрожащим голосом сказала она.
Затравленно ойкнула, переступая через труп. Принесла нож, с помощью которого Радик разрезал путы на ногах...
– Скажи, что это был сон, – жалко попросила она.
– Это не сон, – мотнул он угрюмо головой.
– Кто это был?
– Человек из прошлого.
– Он был твоим другом?
– Когда-то. Давно это было и неправда...
– Это он отдал тебе две тысячи?
Радик внимательно посмотрел на нее. Она не выдержала взгляда, отвела в сторону взмокшие от слез глаза.
– Ты же сама не веришь тому, что сказала. Ты знаешь, зачем он приходил...
– Знаю... Он говорил, что ты человека убил...
– Врет он все.
– Тогда откуда деньги?
– Неважно...
– Ты – киллер?
– Какая чушь.
– Да ты не бойся, я никому ничего не скажу...
– Если скажешь, меня посадят.
– Поэтому я никому ничего не скажу... Но что с покойниками делать?
– Что-нибудь придумаю...
Был бы Радик слабохарактерным хлюпиком, он бы сейчас, возможно, бился в истерике, не зная, что предпринять во свое спасение. Но за свою не столь уж и длинную жизнь он побывал в таких переделках, что сейчас был далек от отчаяния. Но и банальной ситуацию, в которой он оказался, не назовешь.
На часах – четверть шестого утра. Светать еще не начало, но люди уже просыпаются. Да и машины нет, чтобы вывезти трупы куда-нибудь в лес... Сразу за домом перелесок небольшой, свалка там. Трупы там можно закопать. Но пока выроешь яму, пока снесешь тела... Нет, это не выход. Во всяком случае, не сейчас...
– Можно пока в погребе их оставить, – в испуге от своего же предложения сказала Лара.
Квартира находилась на первом этаже, и на кухне действительно был погреб. Довольно просторный. И прохладный. А в сарайчике, который находился во дворе, Радик видел рулон полиэтиленовой пленки – не бывшей в употреблении, но уже пожелтевшей от времени. Он сходил в сарай, простелил пленкой пол в погребе. Один за другим спустил вниз трупы.
Лара ему не помогала. Все это время безжизненной мумией провела на диване. Но как только Радик закрыл крышку погреба, взялась за тряпку. Нужно было смыть лужицы крови с пола. Но ее стошнило, едва только она разбавила водой первую кровавую кляксу. Пришлось Радику смывать с пола и кровь, и рвоту. Приятного в том было мало, но брезгливости особой он не испытывал. Кровь для него что водица... Как ни жутко это звучало, но так оно и было...
На службу он шел с тяжелым камнем на душе. Дома бы остаться, но нельзя. Сегодня командирская подготовка, командир бригады лично будет проводить занятия с офицерской ротой. Ни опаздывать нельзя, ни уже тем более пропускать их...
Но хватило того, что комбат не прибыл на развод. Причину его отсутствия знал только Радик. Отправившийся за ним боец вернулся без ответа. Не было Линькова дома, и машины во дворе тоже не было. Дверь закрыта, никто не отзывается... Только Радик знал, что случилось с майором. Убили его. Вместе с женой. И его самого могли убить. Если бы Артема на сантименты вдруг не пробило...
Артем – бандит, Артем – сволочь. Но, видно, осталось в нем что-то человеческое... А Линьков подлец. Хоть и жаль его было, но Радик испытывал к нему чувство неприязни. На Подольских Линьков работал, неугодных ему бандитов ликвидировал. И Радика в это гиблое дело впряг. Обманом его взял. Братва на жену наехала, помочь надо. И за бесплатно. За Казана, правда, заплатил. Но только аванс. Со второй частью тянул. А ведь Подольских должен был успеть отдать ему вторую половину. Отдал, а Линьков за это траванул... А может, и не Линьков с Подольских расправился. Может, это сам Артем... И Линьков такой, что соврет – недорого возьмет. И Артем такой же... Никому в этой жизни верить нельзя. Ни врагу, ни другу, никому... А то, что Радик в деньгах потерял, – так это ерунда. Не в деньгах дело. А в совести. Разменял он свою совесть. И, как итог, оказался по ту сторону закона. В тиски, что называется, попал: с одной стороны Артем со своими головорезами, с другой – милиция. И если его арестуют, никто не предложит ему работать на некую секретную службу. Сказки все это. Нет ничего такого. В этом жестоком мире всем на всех наплевать, в этом жестоком мире человек человеку волк. И если его арестуют, рассчитывать он должен будет только на самого себя. И хорошо, если удастся сбежать...
