Радик задумался. С одной стороны, Юля несла ахинею, но с другой... Артем говорил, что это Линьков убил Дениса, дескать, отравил, и сам в том ему признался... Может, и Линьков. А может, и сам Артем... За босса своего криминального рассчитался. А заодно и место подле Юли для себя освободил. Хитер бобер... Если так, то выходит, что второго мужчину завалит третий. И дальше все в тему. Ведь Радик запросто мог сделать самого Артема. Мог, если бы не пощадил...
– Бред у твоего мужа был, – сказал он. – Если он в больнице, значит, не здоров – горячка, бред, все такое... А я не такой уж и страшный, как он меня малюет. Да, я был в тюрьме. За то, что убил чеченца, который в Чечне наших пацанов резал. Суд во всем разобрался, меня, считай, оправдали. Я сейчас на условном...
– А занимаешься чем? Квартира у тебя приличная, одеваешься хорошо, машину покупать собираешься...
– Собираюсь.
– Деньги откуда?
– От верблюда... – усмехнулся Радик.
Он уже знал, как выкрутиться из этой ситуации.
– Я серьезно.
– И я серьезно. От верблюда чеченского... Я же в Чечне был, на самом что ни на есть переднем крае... Поклянись, что никому ничего не скажешь...
– Не буду клясться. А ты можешь не говорить...
– Ладно, скажу. Только без имен. Засаду мы на чеченского «генерала» ставили. Пиф-паф, и всех в расход. А в машине сумка с деньгами... Догадайся с трех раз, куда делись деньги?
– Разве так можно?
– Не мы, так штабные бы забрали. А ведь жизнью мы, а не они рисковали...
– Не могу тебя судить. Я там не была...
– Да, война – это тебе не казаки-разбойники. Там кровь людская, что водица... Страшно тебе. А мне, думаешь, не страшно?
Радик потянулся к бутылке и сделал несколько больших глотков прямо из горла.
– Кровь людская, что водица... – впадая в сумбурный пафос, повторил он. – Целая река из такой «водицы»... Река, а в ней водовороты. Летишь над рекой, а водовороты втягивают тебя, втягивают... Того и гляди, утонешь. И смешается «водица» с твоей кровушкой...
– Это нервы, – решила Юля. – И у тебя нервы, и у меня...
– Нервы, – кивнул Радик. – Потому что убийца я, грех на мне большой. Большой и тяжелый, как чугунный шар на кандалах. Споткнешься, упадешь – и этот шар в пропасть утащит...
– Какой же ты убийца? – неуверенно сказала она. – Ты же чеченцев убивал.
– А они что, не люди? Такие же люди, как и все мы. Родители у них, братья, сестры, их так же любили, как и нас... А то, что у них свои законы, так это мы в их монастырь со своим уставом влезли... Есть, конечно, сволочи среди них. А заблудших сколько... Ты только не думай, я не раскаиваюсь... А может, и раскаиваюсь... Черт, как на исповеди побывал, – усмехнулся Радик.
– Тогда оставь черта в покое, если покаялся, – через силу улыбнулась Юля.
– Покаялся... Теперь что, умирать?.. Нет, я еще поживу... У меня теперь ты есть...
Он попытался обнять ее, но Юля оттолкнула его.
– Не надо... Мне уже пора...
– Нельзя тебе за руль, ты выпила.
– Ты меня отвезешь.
– Так и я под этим делом... Завтра утром тебя отвезу...
Радик взял ее за руку, потянул на себя. Юля не стала сопротивляться, покорно села к нему на колени.
– Что я мужу скажу?
– Я сам с ним поговорю... По-мужски...
– Это как? – встрепенулась она.
Но Радик не позволил ей развить тему. Стремительно закрыл ей рот жадным поцелуем...
Глава 23
Где-то Артем читал, что медсестра входит в тройку образов, вызывающих самые бурные эротические фантазии. Сейчас же он в том вовсе не сомневался.
Он смутно догадывался, что новенькая медсестренка Ульяна не числится в штате больницы, интуиция подсказывала, что ее заслала сюда братва в качестве подарка. Буча большой приколист в этом плане, от него всего можно ждать... Да и не могла обычная сестра ходить в полупрозрачном и коротком халатике и в туфельках на запредельно длинных каблуках. А эти белые чулки в сеточку, этот разрез на груди, откуда едва не вываливаются наружу спелые и сочные «дыньки». Роскошный парик под чепчиком, яркая «боевая» раскраска на смазливом личике... Но все же он старался гнать от себя непрошеные мысли. Надо думать, что сестра настоящая, тогда ощущения будут гораздо острей...
– Сейчас мы сделаем вам укольчик! – премило воркуя, она сняла с подноса настоящий заряженный шприц.
– Отпадает, – покачал головой Артем.
Вдруг она какую-нибудь хрень ему вколет. Не для того он выздоравливал и на ноги поднимался, чтобы сейчас копыта отбросить.
– Почему?
– Уколов с детства боюсь.
– Жаль... Что ж, пойдем по более сложному пути, – интригующе улыбнулась она.
– Это как?
– Укол можно заменить сеансом мануальной терапии...
– Это всегда пожалуйста, – самодовольно ощерился Артем.
И на всякий случай забрал у «сестренки» шприц, забросил его за тумбочку.
Мануальная терапия только-только перешла в оральную, когда в палату вдруг зашла Юля. У Артема глаза на лоб полезли от возмущения – как будто это она застукана, а не наоборот.
– Э-эй, это уж слишком!
Он оттолкнул от себя «сестренку» и накрылся одеялом.
– И как это все называется? – спросила Юля.
Казалось, измена мужа ничуть ее не огорчила. Или выдержка у нее такая, или ей все равно. А может, с ней самой не все чисто...
– Да это, фонд новых поколений... – нашелся Артем.
– Чего?
– Ну, врачи считают, что у меня отменное здоровье. Если дети будут рождаться с таким здоровьем, то нация будет спасена от вымирания... Правительство приняло решение, что надо пополнять семенной фонд за счет таких здоровяков, как я. Ну, а она... – Артем махнул рукой вслед исчезнувшей «сестренке». – Она...
– Помогает спасать нацию, – подсказала Юля.
– Ну, в общем, да...
– Благородное дело, ничего не скажешь. И на уровне правительства...
– Ага.
– Что ж, я не могу оставаться в стороне. Придется пополнить ряды добровольцев, буду помогать спасать нацию, как эта чудная девушка. Если по пять-шесть доноров за день, думаю, справлюсь... Пойду в добровольцы записываться!
Юля вышла из палаты, хлопнув дверью. Артем крикнул охранников, заорал:
– Уроды, ля! Какого хрена вы не сказали!..
– Так это, мы ж не знали, – был ответ. – Думали, просто медсестра...
