Кроме него, в камере никого не было. Поначалу это даже радовало. А со временем стало тяготить. Угнетенный мрачными думами, Ролан нуждался в собеседнике: хотелось выговориться.
Особенно угнетала полная изоляция от внешнего мира. Ролану не разрешали пользоваться телефоном. Хотя вроде бы он имел право на один телефонный звонок. Ему нужно было поговорить с Авророй, узнать, все ли с ней в порядке, предупредить об угрозе со стороны Волока. Должен был поговорить с ней, но не смог. И находился в полной неизвестности. А ведь Волок мог похитить ее в любой момент, надругаться над ней...
Волок представлял большую угрозу для его безопасности. Но Ролана совсем не успокаивало, что бандит не знает, где он находится. Волок был хозяином Красноармейского района, а здесь Пролетарский. Некому было поставить его в известность о том, что Ролан Тихонов находится в КПЗ Пролетарского РОВД. Уж лучше бы поставили его в известность. Уж лучше бы он связался с Роланом. Хоть какая-то возможность узнать, как обстоят дела с Авророй...
Со стороны двери что-то лязгнуло. Ролан решил, что открывается «кормушка». Хотя вроде бы рано подавать пищу, но все возможно. Но нет, открылась дверь. И уперлась в железный штырь, намертво вмурованный в пол. Дверь открылась настолько, чтобы пропустить только одного человека.
И этот человек появился в камере. Мужик лет сорока. Рослый, сутулый. Кривые ноги, длинные и ухватистые, как у обезьяны, руки. Бритая голова, большой острый нос, круто возвышающийся над ним лоб. Узкие глаза, пристальный взгляд. Засаленные джинсы, старый растянутый свитер с высоким воротом. Свернутый матрац.
– Ну здоров... – сиплым прокуренным голосом начал он. – Не знаю, браток ты мне или так себе...
Не самое приятное начало разговора. Ролан промолчал. Пусть этот тип сам решает, браток он ему или нет.
Мужик бросил матрац на свободную половину нар. Но раскатывать не торопился. Пропихнул его в глубь к стене. Разулся. С ногами забрался на полати. Сел, облокотившись спиной на сверток. Как в кресле устроился.
Ролан невольно покривился. Носки воняли так, что в самую пору санэпидемстанцию для дезинфекции вызывать.
– А ты че нос морщишь? – оскалил желтые зубы мужик. – Запашок не нравится, да?.. Ты, паря, по какому разу на кич зачалился?
– По первому.
– Оно и видно... Здесь тебе не розарий, в натуре. Так что дыши жабрами, гы-гы...
Он вытащил из носка сигарету без фильтра. Блаженно помял ее в руках. Обнюхал.
– Чирки есть? – насмешливо посмотрел на Ролана.
– А у тебя?
– Значит, нет... А я то всегда найду...
Он просунул пальцы в щель между досками. Ничего не нашел. Продолжил поиски. В конце концов нашел спичку. Поднял с полу свой башмак, высек огонь о каблук. Закурил. Смачно затянулся.
– Наша нигде не пропадет, – ухмыльнулся мужик. – А ты загнешься, паря, если жопу морщить будешь... Чего молчишь, в падлу разговаривать?
– Дымишь ты много, дядя, – криво усмехнулся Ролан.
– Не понял, мне че, смоляк забычковать?
– Сигарету, что ли?.. Да нет, сигарета здесь ни при чем. Базары у тебя дымные. Глаза щиплет...
– Не понял, фраерок! – взвился мужик. – Ты че, батон на меня крошишь?
Ролан ничего не сказал. Не тронь дерьмо – не будет вони... Впрочем, он уже тронул...
– Ты, паря, на уважаемого человека наехал. Нехорошо это! Ответить придется...
Ролан лежал на спине, подложив руки под шею. Голова задрана, горло открыто. Как знал он, что именно в это место и будет метить мужик. Так и оказалось. Боковым зрением он уловил стремительное движение руки. Словно кобра на него метнулась. Но «змееловы» не дремлют. Рука попала в захват. «Рычаг локтя» заставил противника дрыгать ногами от боли.
– Ой-ии!.. У-уу!..
Ролан ослабил хватку.
– Ты, мужик, больше так не шути. А то ведь я и убить могу...
– Я не мужик... Я блатной...
– А мне все равно.
Он отпустил жертву. Обескураженный мужик забился в дальний угол.
– Ты это зря. Не надо так...
– А бить исподтишка можно?
– Здесь все и все исподтишка делают.
– Не убедил.
– Как зовут тебя, а?
– Ролан.
– А я Фрезер... Фрезеровщиком когда-то работал. По молодости. Глупым был...
– А сейчас поумнел?
– Я свободный человек, понял?
– А сколько уже отмотал?
– Четырнадцать лет! – с нескрываемой гордостью сообщил Фрезер.
– И где ж твоя свобода? Украл, выпил, в тюрьму!
– А ты меня моралью не дави. Молод еще!.. Твое счастье, что мы не в тюрьме. Там бы тебе показали, как с честным вором разговаривать... Повязали-то за что, а?
– Да ни за что.
– Темнишь, да?..
– В том-то и дело, что нет. По лесу ходил, грибы собирал. Смотрю, машина стоит. Ни единой живой души. Ключ в замке, все дела. Сел, поехал. А тут менты... Машина-то в угоне... Вот ни за что и замели... А может, это ты машину угнал, а?
– Гонишь, да? Я такими делами не занимаюсь... Краснушник я. Из товарных вагонов всякую разность дергаю... А машины не по моей части...
– Значит, кто-то другой угнал. А я подставился... Сам виноват. Не надо было тачку трогать...
– И что теперь?
– А дело шьют. Разбой. Когда машину брали, водителя по башке чем-то стукнули. Менты думают, что моя работа...
– Разбой, значит... Дело серьезное... Выкручиваться как-то надо.
– Как?
Фрезер вдруг перестал действовать Ролану на нервы. Какой-никакой, а собеседник. Снова появилось желание выговориться. Неплохо было бы получить дельный совет от знающего человека.
– Пока не знаю, как, – в глубоком раздумье изрек уголовник. – Думать надо... Где тачку, с какого места увели, а?
– Понятия не имею.
– Терпилу видел? Какой он, молодой, старый? Худой, толстый?
– В глаза не видел... Говорю же, за грибами ходил. Смотрю, машина стоит...
Ролан уже был уверен в том, что говорит чистую правду. Действительно, ходил за грибами... Похоронил «грибы» и вышел к машине. Вот с этого момента вся правда и начиналась. За исключением того, что пистолет находился не в машине, а у него за поясом. Но ведь Фрезеру совсем не обязательно знать кровавую предысторию. Опасные подробности должны храниться в большом секрете от всех. Конечно, Фрезер не ментовский стукач. Но знают двое – знает и свинья... Нет, о его «боевых подвигах» не должен знать никто. Было бы здорово, если бы он сам о них забыл...
