Так вот, пока Святослав жил с ними в одной квартире, всё отчётливо помнил, однако летарии скоро вытеснили старых хозяев из квартиры и матери дали другую, на Кронверкской. Перебравшись туда, они оба вздохнули свободно: соседями оказались коренные питерцы, пережившие блокаду, прекрасные, благородные люди, и невостребованные знания начали постепенно утрачиваться. А вернее, становиться обычными, то есть в сознании закрепилась расхожая формула: есть люди хорошие и есть плохие.
А ещё сильно повлияло быстрое взросление, когда детство, и особенно страшное, блокадное, начинает забываться, точнее, отрываться от текущей жизни, обращаясь в плохие сновидения, в мир фантазий и грёз.
И всё-таки однажды случился внезапный прорыв, на уроке биологии в десятом, выпускном классе, когда учитель вызвал к доске и попросил рассказать об эволюции человека. Святослав был лучшим учеником школы, шёл на золотую медаль, однако педсовет стоял перед трудной задачей: награду мог получить лишь комсомолец, а его не принимали в ВЛКСМ по возрасту — только что исполнилось тринадцать. Обычно он отвечал конкретно, бойко и спрашивали его из чистой формальности, дабы не возбуждать разговоров о натяжках оценок, любимчиках и вундеркиндах. Тут же Святослав вышел, оглядел класс и не мог произнести ни слова. Пауза повисла странная, на него смотрели и тоже молчали.
— Что это с тобой, Насадный? — наконец спросил учитель.
— Я почему-то очень плохо помню теорию эволюции, — признался он.
— Ну расскажи, что помнишь! Как произошёл современный гомо сапиенс?
— Человек разумный? Это я знаю. Человек разумный произошёл от некоторых видов приматов, совершив длительный путь эволюции.
— Вот, а говоришь, плохо знаю… Теперь назови этапы этого пути.
— Стадии?.. Их всего две, точнее, сейчас вторая стадия…
— Ты не ошибаешься?
— Нет, я хорошо помню, — уверенно заявил Насадный. — Первая, это когда претерпевших физиологические изменения приматов стали называть летариями…
— Как называли? — учитель насторожился.
— Просто летариями, то есть не имеющими возрождения, людьми с разовой душой. Это когда она умирает вместе с телом. Сейчас их редко так называют, потому что на второй стадии развития стали называть дарвинами. После того как их соплеменник Дарвин поведал миру о происхождении летариев. Но все они — изгои, которыми управляют кощеи.
— Это любопытно! — с затаённым страхом произнёс учитель. — Что-то я таких терминов не слышал… А кто их так называет? Ты?
— Не только я — все остальные люди, которые имеют божественную природу и способности к возрождению. Но те из них, кто ещё может отличать летария от дарвина, а гоя от изгоя.
— Ты что же, считаешь, есть два вида людей на земле?
— Ну, разумеется!
— Гои? А это кто такие?
— Гои! Люди с бессмертной душой.
— Да! — учитель походил по классу, пряча два одновременных чувства — любопытство и страх. — А как же, по-твоему, появились… гои? Бог слепил из глины?
— Нет, они существовали изначально, со всем живым и неживым миром, — не сообразуясь с реальностью, начал рассказывать Святослав. — Они земные. А суть их эволюции состояла… не в развитии физиологии или разума. Они были такие же, как мы десятки миллионов лет назад, и никак не изменялись, а разум был намного выше… Только мозг находился в жидком состоянии. Это и называется состояние хаоса. И хаос — это вовсе не плохо, просто иное состояние мыслящих существ. Вся информация о мире заложена в мозг от рождения…
— Что? И не нужно учиться? — не преминул заметить учитель.
— Жидкий мозг не имеет коры и потому не способен накапливать информацию. Впрочем, она и не требовалась. Гои были как боги и знали всё…
— И что же потом с ними случилось?
— На землю упал огромный метеорит, отчего земная ось изменила положение и началось одно из древнейших оледенений. Люди отступали, пока не оказались в метеоритном кратере. Там в самом деле был рай земной: буйная растительность, обилие дармовой пищи, прекрасные ландшафты с лесами, реками, водопадами, озёрами… И вечное тепло, поскольку метеорит состоял из солнечного вещества, источающего соответствующую энергию. Излучение было когда-то настолько сильным, что оказало влияние на все живые организмы. Изменился мозг многих млекопитающих, и особенно сильно — у людей. Оно и сейчас есть, но воздействие излучения ослабло в тысячи раз… Мозг их сгустился, затвердел и стал способен накапливать информацию, а одновременно — утрачивать божественный хаос…
— И что же? — шалея, переспросил учитель. — Эти твои гои и сейчас существуют?
— Мир многообразен, — охотно пояснил Святослав, — представьте себе, если бы он состоял из одних земноводных дарвинов? Всё бы давно пришло в дикое состояние или вовсе умерло. Гоев меньше, но они существуют как противовес людям, произошедшим от приматов всего десять тысяч лет назад. Гои когда-то совершили историческую ошибку — начали использовать их… полагаю, ещё в стадии питекантропа, как рабочий скот. Потом как рабов. И называли их летариями. Они были управляемы, хорошо трудились и отличались, например, от волов, буйволиц и лошадей. Но их можно понять; древние люди, как и мы ныне, считали, что вся природа создана для их блага. Но после определённого эволюционного периода и заимствованного у человека опыта, летарии объединились и принесли много хлопот своим господам. Кстати, они эволюционируют и до сих пор. Так что не исключено: со временем летарии тоже обретут божественное начало, а души их — способность к возрождению. Но это очень долгий процесс, и прежде пройдёт не один миллион лет…
В классе была полнейшая тишина. Одни слушали с невероятным любопытством, другие — с ужасом.
— Ты считаешь, пролетарии… это и есть летарии, произошедшие от приматов? — Учитель сидел бледный и потный.
Насадный даже не почувствовал провокационного вопроса, и, возможно, учитель сделал это не умышленно…
— Это вовсе не обязательно. Летарии всегда использовали божественную природу гоев и внушали им мысль о равенстве и единообразии человеческой природы. Но при этом всегда стремились властвовать над последними, управлять ими. И это их главное отличие — жажда власти. Власть даёт обманчивое ощущение вечности души, потому дарвины достигают её любой ценой и революция — только один из способов…
— Замолчи! — не владея собой, крикнул учитель.
— Вы же просили рассказать об эволюции…
— Да, просил! Но ты несёшь Бог весть что! Где… От кого ты всё это услышал?
— В эвакуации я учился в школе, — привычно ответил Святослав.
— Уходи! Прочь! Вон из класса! — закричал учитель и замахал руками.
Он ушёл, забыв свой портфель в парте, и до конца дня бродил по городу под впечатлением воспоминаний и совершенно не замечал, что происходит вокруг, и не думал о будущем. Когда же с сумерками вернулся домой, обнаружил в своей коммунальной квартире обеспокоенную мать и людей в тёмно-синих шинелях.
