Но если для возвращения времени и места достаточно взглянуть на часы или компас, то сейчас он вдруг понял, что на свете не существует прибора, определяющего соразмерность пространства.
Он сел, скользя спиной по шершавому стволу дерева, рассмотрел свои руки, потом отнятый у солдата автомат, потянулся и потрогал гигантский корень, косо уходящий в землю, подобрал шишку, величиной в три своих кулака…
Он никогда ничего подобного не испытывал — сочетание несочетаемых чувств: недоумение, потрясение и возмущение одновременно! А в прошлый раз, весной, когда Зимогор пришёл сюда, всё было определённо и ясно, хотя тоже было потрясение, однако же радостно-печальное, щемящее и жизнетворное…
Олег сидел подавленный, а вернее сказать, раздавленный неестественностью, несоразмерностью мира, знакомого места, ставшего уродливо огромным и фантастичным. И тут внезапно, как будильник, над головой оглушающе заорала кедровка, выказывая чьё-то присутствие, и, только обнаружив неподалёку от себя за высоким быльником высокую сутулую фигуру, Зимогор будто очнулся от наваждения. Однако тут же был охвачен иным чувством, более сильным и острым.
В траве стоял не человек.
Медведь на задних лапах, горилла, орангутанг — сразу не рассмотреть сквозь плотный частокол растений — мохнатое прямоходящее человекообразное существо… Оно наблюдало за Зимогором и не подавало признаков агрессии, но через несколько секунд, как только Олег пришёл в себя и, чуть пошевелившись, потянул автомат из-за плеча, чудовище сделало предупреждающий скачок вперёд и издало звук, будто зевнуло.
Пасть была точно человеческая, разве что крупнее жёлтые зубы…
— Не стреляй! — вдруг кто-то закричал за спиной. — Не стреляй!
Оглянуться не было сил. Тем временем существо прыгнуло назад в траву и исчезло.
И всё мгновенно вернулось к привычным формам и размерам. Всё, кроме травы, вымахавшей до трёх-четырёх метров, застаревшей, жёсткой, словно кустарник, и едва проходимой.
Олег наконец-то обернулся, полагая, что это солдатик всё ещё таскается за ним следом, но увидел космического мусорщика, знакомого с той же весны.
Этот рыжий веснушчатый парень занимался сбором отработанных ступеней, которые валились на Манораю после каждого запуска в Байконуре.
Он стоял как статуя, на широко расставленных ногах, карабин был на плече, но рука на шейке приклада. Зимогор не спеша повернул ствол автомата в его сторону, постарался незаметно сдвинуть предохранитель, однако тугая защёлка не поддалась.
— Здорово, Олег Палыч! На аварию прилетел? — спросил мусорщик, будто бы ничего не случилось.
— В гости, — сказал Зимогор и сдвинул предохранитель. — Не ждал?
— Как же! Поджидали. И ещё поджидаем гостей. Как у вас там авария случилась, думаем, ну сейчас навалит начальства!
— Обрадовался? Авария произошла!
— А что скрывать? Конечно! — он присел на корточки под кедр, положил карабин на колени, осмотрелся. — Невесело, да?.. А я вас предупреждал: не лезьте без нашего ведома.
— Это что за зверь был? — спросил Олег.
— Реликтовое животное, пещерный медведь, — тоскливо отозвался мусорщик.
— Пещерный, значит…
— Живёт где-то тут… А где, никто найти не может. Бежит-бежит и на глазах будто сквозь землю проваливается.
— Смотрю, и тебе не особенно-то весело…
— Заботы, мать их, — выругался мусорщик и показал головой в сторону убежавшего зверя. — Подрядился отловить… Для Сибирского отделения Академии наук. А ты мне охоту испортил. Ты его не трогай, если ещё увидишь. Он в принципе безвредный, только продукты ворует и овсы травит…
— Спирт ты подбросил? — утвердительно спросил Зимогор.
— У меня годовой зарплаты не хватит на такой подарок…
— Тогда медведь? — Олег покосился на траву. — Украл где-нибудь и подбросил.
— Да он и сам выпить не дурак…
— Кто?..
— Говорят, когда-то приручили его местные, с мужиками пить стал. И буянит, орёт ходит.
— Значит, про спирт слышал?
— Слышал, буровики нашли и напились в доску.
— В доску пьют плотники, — поправил серьёзно Зимогор. — Буровики до обратной промывки.
— А геологи? — мрачновато спросил тот, видимо, вспоминая весенний случай, когда пили на этом самом месте «Кремлёвскую».
— Геологи пьют до обнажения… Так откуда спирт-то взялся?
— Не надо собак на меня вешать, — мусорщик отвёл глаза.
— Я что, — вздохнул Зимогор. — Говорю с тобой, как… старый знакомый. Завтра прилетит сюда Ангел, вот он не так будет разговаривать. И с тобой, брат, особенно.
— А кто это — ангел? Из милиции?
— Да нет. Федеральная служба безопасности.
— Солидно!.. Чем же это я удостоился?
— Будто не помнишь чем, — усмехнулся Зимогор. — Должок за тобой, ещё с весны…
Мусорщик нахмурился, поискал что-то на земле и сунул в рот соломину.
— Я тут ни при чём. Наняли меня, проверить на вшивость, — я проверил, деньги с братвой получил. Мы же тут теперь безработные, за любое дело возьмёшься, когда жрать охота…
— Теперь мой черёд.
Мусорщик посмотрел на ствол автомата, направленный ему в грудь, и лишь стиснул цевьё карабина.
— Давай, мочи, если есть охота… Теперь один хрен — не жизнь.
— И умирать не жалко?
— Какая это жизнь? — мусорщик согнул шею, глядя в землю. — Ну, давай…
— Нет, сначала пытать буду, — ухмыльнулся Зимогор. — Как твоя настоящая фамилия?
— Ты же знаешь — Баркоша…
— Врёшь. Тебя зовут Карнаухов Борис Фёдорович. Верно? Или звали так. Тюрьмы Китая, Израиля… Попытки уйти в Монголию, ну и прочие задания партии и правительства.
Мусорщик сверкнул глазами, однако сразу же потух.
— Да хрен с ним теперь… Ну, звали так. Где справки наводил?
— Всё тебе и расскажи!.. Продолжаем. Ты тут один ходишь, видишь всех… профессиональным взглядом. И должен знать, кто спиртовые посылочки шлёт. Знаешь ведь?
— Знаю, — неожиданно легко признался космический мусорщик. — И могу сказать без пыток, как старому знакомому.
— И кто же? — насторожился Зимогор, внешне оставаясь спокойным.
— Тут недавно праздник был, местный. Радение называется… В общем, бесовские пляски, — он почему-то заговорил недовольным тоном. — Раздеваются до пояса, женщины волосы распускают и скачут по горам, хороводы водят…
— Ну и что же?..
