– Вот и я об этом... Так что обвинение, если тебе его предъявят, будет держаться на показаниях свидетелей... Но кто они, эти свидетели? Гирла? Весло? Сарай?.. Архимед, как и я, пока на свободе... Самовар, царствие ему небесное, свидетелем уже быть не может...
– Кого-то из наших раскололи, это верняк. А может, всех сразу... Но они же могут отказаться от своих показаний?
– Элементарно. Сделают заявление, что признания у них пытками вырвали, шумиху в прессе поднимут и все такое прочее... У нас же эра демократизации и гуманизации общества, не забывай...
– Шумиху в прессе мы поднимем, – задумчиво проговорила Ирина. – А теперь не о себе, а обо всех спрошу тебя. В чем нас могут обвинить?
– Прежде всего в убийствах таксиста и Костыля... Но тут дело у ментов швах. Нет Мухомора и Борзого, нет проблем... Потом расстрел блатарей. Но тут тоже все на показаниях держится. Если друг на друга наши настучали... А скорее всего так оно и есть...
– Эти заднюю врубят...
– При определенной работе...
– Так делать что-то нужно. Не сидеть сложа руки... Почему ты не чешешься?
– Да вот, я думал... – растерянно пробормотал Гендос.
– Он думал!.. В чем еще могут обвинить?
– Вымогательство, избиения... Свидетелей полно. Менты как взбесились, со всех, кого мы данью обкладывали, показания сняли...
– И эти откажутся... Мне нужно связаться с Гроновым, срочно.
– С адвокатом, который Усика защищал?..
– С ним, с Георгием Владиленовичем.
– Организую...
– Как у нас с деньгами? Не загребли менты нашу казну?
– Нет. Все на месте, в целости и сохранности...
– Оружие?
– Только «пушки», десятка два «стволов» наберется...
– Кто остался?
– Гном, Качала, Лымарь, Бугай, Федун, Пугач, Косяк, Брынза...
– Ладно, скажи, сколько всего?
– Сорок семь бойцов... Только все они как вареные. Хвосты поджали и по норам, как те крысы, разбежались...
– Ну да, корабль-то наш пробоину получил... Будем собирать толпу...
– Да уж соберем. Правда, кое-кого можем не досчитаться...
– А кого не досчитаемся, того яйцами к забору приколотим... От нас так просто не уйдешь...
Жестокость, жестокость и только жестокость. Иначе – пропадешь.
Да, крутая каша заварилась. Расхлебает ли она ее?
* * *
– Да, Ириночка, да, я готов помочь вам. – Георгий Владиленович сидел напротив Ирины и настороженно смотрел на нее.
Полгода назад он уже оказал ей услугу. Уже тогда он увидел в этой красавице опасного хищника. А ведь тогда она возглавляла обычную уличную команду. Оружия не было, денег – кот наплакал...
А сейчас она руководит мощной криминальной структурой. Деньги, автоматы, гранатометы, отчаянные бойцы. С ворами местными не побоялись связаться. Настоящую войну развязали. И победили. Крови чужой немерено пролили. Город в страхе держат. Вернее, держали... Хотя нет, по-прежнему держат. «Органы» ее банду в оборот взяли, всех почти пересажали. Но следствие не всегда вынесением приговора заканчивается.
Чего греха таить, побаивается он этой красавицы с зелеными, как у ведьмы, глазами. И даже если бы хотел, не смог бы отказать в ее просьбе. Но он и не хочет отказываться. Денег у нее немало. Георгий Владиленович мог сорвать хороший куш. Это вдохновляло. Уж очень любил он хрустящие купюры.
– Дело очень серьезное, – сказала Ирина. – В одиночку вам не справиться. Поэтому я прошу подбирать себе помощников по вашему собственному усмотрению. Знаю, все это влетит мне в копеечку. Но я готова отдать любые деньги...
Вот, а он что говорил?
– Да, дело ваше очень серьезное. Организованная преступность – за это круто взялись... Но что-нибудь придумаем... Только кое-кому придется дать взятку, и не одну...
– Я понимаю. Сколько?
– Не мало... Но деньги ваши окупятся сторицей, уверяю вас...
– Мне нравится ваш подход к делу...
– Только не все берут взятки... В наше время еще встречаются неподкупные.
– Не переживайте, я думаю, у нас найдутся другие возможности, чтобы убедить этих неподкупных помочь нам.
Взгляд Ирины хищно блеснул. Георгий Владиленович понял, о каких возможностях она говорит.
– И еще. Я, конечно, не вникал в суть дела ваших подопечных. Но, уверен, в некоторых моментах следствие будет опираться на показания свидетелей, потерпевших...
– И с ними мы разберемся...
– Итак, для начала мне требуется сто тысяч рублей...
– Считайте, что вы их получили...
* * *
Положение у нее было такое, что в самую пору хвататься за голову.
В подвале, в святая святых их команды, спецназовцы похозяйничали. Устрашения или баловства ради переломали всю мебель. Ковры скатали, увезли с собой. Впрочем, значения это никакого не имело. О подвале придется забыть. Нельзя там собираться. Под прицелом «органов» это место, если они, конечно, не успокоились.
Хорошо, казну в укромном месте хранили, не добрались до нее менты. И оружие оставшееся надежно припрятано было. Есть от чего оттолкнуться для нового прыжка.
Как и говорил Гендос, арест бригадиров и большей части братвы нагнал страху на оставшихся бойцов. Как крысы разбежались по своим норам.
Архимед и Гендос с готовностью отправились собирать людей.
Команда, вернее остатки от нее, собралась на заброшенной ферме далеко за городом. Грязный растрескавшийся бетонный пол, облупленные стены, окна, выбитые вместе с рамами, холод, сквозняки. Зато безопасно. Кто на чем туда добирался. Все машины менты арестовали. На какие доходы, мол, куплены...
Собралось человек чуть больше двадцати. И то вместе с ней, Амбалом, Гендосом и Архимедом. В основном все новые, набранные уже после дела с обувью и военными складами. Стоят, хмурятся, нет в них прежнего азарта, желания в деле отличиться. Пришибленные, смятые. Но эти-то хоть пришли...
– Где остальные? – строго спросила Ирина.
– Бугай, Брынза и Каланча на крен меня послали, – мрачно сообщил Гендос. – К Кабану они примкнули...
– К Кабану? – удивилась Ирина.
– Ну да, плечи свои расправил этот петрила, бандой кодлу свою называет... Два наших кафе к рукам прибрал. И это только начало...
– Ну вот, мы уже и территорию свою безнаказанно отдаем, – взглядом, полным горечи, она обвела всех. – И это только начало...
– А других мы не нашли. Как корова языком слизала, – добавил Архимед.
