– Я тебя сам сейчас отхарю! – взбесился недоумок и бросился на нее с кулаками.
Ирина подгадала момент и рубанула его костяшками пальцев в кадык. Он захрипел, вытаращил от боли и удивления глаза и сел на задницу. Подняться и не пытался. Явно из тех, кто быстро заводится и так же быстро остывает, когда получает по ушам. И трус к тому же. Бабы испугался.
– Говори, ублюдок, куда предков моих подевал?
– Бомжуют они где-то...
– Ты что, из квартиры их выгнал?
– Да нет, все по-честному. Бабок я им отвалил. Прописали они меня к себе. А потом в мою пользу от квартиры отказались...
– И сколько же ты им заплатил?
– Все по-честному. Два стольника отвалил... В рублях...
– Два стольника... Мразь!.. А до этого, наверное, падла, водярой их накачал...
В коридоре послышалось шевеление.
– Слушай, а не пошла бы ты на крен! – осмелел пижон, глянув ей за спину.
Ирина обернулась. В дверях комнаты застыл двухметровый увалень с непроницаемым лицом. Не больше двадцати ему. В армии, похоже, не служил. На нее он не смотрел.
– Случилось что, шеф? – прогнусавил он.
Наверное, вышибала его заявился.
– Да шалава тут одна окренела... Мы ее сейчас с тобой по кругу пустим, чтобы не залупалась больше...
Ну да, смелый, когда силу чувствует...
– Эта, что ли? – лениво перевел тот взгляд на Ирину.
– Ага.
– Э-э, ты че, придур, гонишь?
У него челюсть отвисла, когда он рассмотрел ее. Никогда она не видела этого пацана. Не из ее команды он. Да только он ее где-то видел, узнал. И от страха чуть в штаны не наложил...
– Что с тобой, Бурдюк? – в непонимании уставился на него пижон.
– Не, в натуре, ты хоть врубаешься, кого ты шалавой обозвал?.. Это же Ириха!
Тот, кого назвали Бурдюком, подошел к своему шефу, нагнулся, взял его за грудки, поднял и оторвал от пола.
– Что мне с ним делать, Ириха?
– К ногам его моим брось, – усмехнулась Ирина.
Бурдюк не понял иронии. Еще выше вознес пижона на руках и с размаху бросил его на пол.
– Ну что, ублюдок, кого по кругу пускать будем? – Она пронзила беднягу испепеляющим взглядом.
– Не, да я... Да я не знал. В натуре, не знал, ничего не знал... – заскулил тот.
– Короче, квартиру предкам моим возвратишь...
– Не, ну ты что, в натуре... Как так...
Бурдюк уже вошел в роль ее личного костолома. Он снова поднял уже бывшего своего шефа и снова придал ему ускорение. Выслуживался перед ней этот увалень, расположения ее добивался.
– Сказали тебе, питар, хату отдать – отдай! – Когда бедняга снова грохнулся о пол, он взял его потухшее лицо, как яблоко, в свои ладони и вздернул вверх.
– Отдам, отдам, – жалобно заныл тот.
– Вижу, ты и ремонт успел сделать, и мебелью обзавестись... Все это оставишь моим предкам. – У Ирины уже пропал интерес к этому слизняку.
– Но...
Бум! Тяжелый кулак Бурдюка свалился на голову несчастного сутенера.
– Все отдам, – проскрежетал зубами он.
– То-то же... А какие клиенты к тебе ездят?
Она вспомнила недавний разговор. Надо бы к нему вернуться. Похоже, в этом был смысл.
– Из Москвы, чиновники всякие, из всяких министерств. Даже из ЦК партии клиент постоянный есть. А один в КГБ чуть ли не главком целым руководит, – начал оживать пижон. – Им в столице светиться нельзя. Да и вообще нигде нельзя. Им безопасные места для свиданий нужны. А у меня безопасно, все знают об этом...
– Круто ты развернулся... Только о безопасности забудь... Из КГБ, говоришь, клиент у тебя. Интересно, даже очень... Ты пока поживи здесь денек-два. Завтра к тебе придут. Дело одно обсосать надо. И только не вздумай сорваться. Я тебя, говнюка, на краю света найду...
– Не бойся, Ириха, – клятвенно заверил ее Бурдюк. – Никуда он, голубчик, не денется...
– Нравишься ты мне, Бурдюк, – похвалила она его.
Но взгляд оставался равнодушным. Тот все равно расплылся в довольной улыбке.
– Ты из Краснинска?
– Ага... А этот козел из Москвы. Для охраны меня нанял... Гадом буду, Ириха, если бы я знал, что это твоя хата...
– Ладно, проехали. Ты к нам не думал примкнуть?
– Да ты чо, Ириха, я только об этом и мечтаю. Да только к вам разве попадешь. Все к вам хотят, да не пробьешься...
– Будет время, к Гирле подруливай. Слыхал о таком?
– Спрашиваешь...
– Скажешь, что от меня. Он тебя к делу пристроит...
– Век не забуду...
– Ну все... А пока присматривай за этим дурнем. Виды я на него имею...
– Заметано...
Ирина вышла в коридор. И тут же открылась дверь. В квартиру вошли две девушки. Обе красавицы. Видно, не зря пижона этого большие люди жалуют.
– О, да у нас тут еще бабочки, – ревниво глянув на Ирину, развязно вякнула одна из них.
– Э-э, щас как дам в дыню! – грубо прикрикнул на нее Бурдюк. – Сама ты бабочка конченая...
Важным он сразу стал, как индюк надулся.
Красотка замолчала и удивленно посмотрела на него. Что же тут такое произошло, если Бурдюк, обычно покладистый, буром попер на нее из-за какой-то телки? Правда, вскоре она узнала, почему. И ей стало немного не по себе...
Ирина вышла из дома и увидела, как к подъезду подъехала черная «Волга» с государственными номерами. Из нее вышел начальственного вида мужчина и, глянув на нее заинтересованно, прошел мимо. К сутенеру с его дорогими проститутками направился.
Надо будет хату для пижона этого подыскать. Пусть продолжает свое дело. Только данью она его обкладывать не станет. Она с него другое будет иметь. Видеошантаж – великое дело. Если оно раз дало результаты, даст и еще. Скоро все клиенты пижона будут у нее на крючке. Авось кто-нибудь вскорости ей пригодится...
* * *
– Проходи, Иринка, проходи, – приветливо встретила ее Мария Александровна, мать Вадима. – Проходи на кухню, чайку попьем.
Чистенькая такая, ухоженная. И совершенно трезвая. Отучил ее Вадим пить. И она, Ирина, своих предков от этого дерьма отучит. Нашел их вчера Амбал. За хобот обоих взял и в наркологический диспансер, недавно открывшийся, отволок. И она туда приехала. Врачам сразу бабки хорошие отвалила. Сестрам и санитаркам тоже досталось. Как белки в колесе закрутились. Похватали ее родителей, отмыли, в чистое переодели, отца постригли-побрили, матери прическу сделали. Палату им отдельную выделили, вниманием окружили, заботой. И гарантию, что вылечат, дали. И мать с отцом слушаться врачей обещали. Надоела им алкашья доля...
