У этого Дремучего руки по локоть в крови. Он убивал сам или отдавал приказ на уничтожение невинных. Это зафиксировано в досье на него. Доказательств его вины нет. Бандитский авторитет по кличке Бурлак дал команду убить ее отца. И его убили. Но доказательств его вины не нашлось.
Ольга готова была расправиться с Дремучим без гонорара, однако у нее на руках была больная мать. Да и самой жить надо.
Уже собираясь уходить, Наставник внимательно посмотрел на нее и сказал:
– Кстати, мы установили личность киллера, которого вы ликвидировали. Глянцев Анатолий Михайлович. Кличка Лопух.
– Лопух? – Память мгновенно выдала информацию. – Моего отца убил киллер по кличке Лопух.
– Вот именно. Считайте, что вы отомстили за отца.
– Киллер выжил?
– Нет, – покачал головой Наставник. – Он умер в тюремной больнице.
– Тогда приговор приведен в исполнение.
Да, она отомстила за отца. Но желание продолжать войну с криминалом не ослабло.
* * *
Толкунов стоял в палате двадцатой городской больницы. Здесь выхаживали раненых преступников с последующей отправкой их в следственные изоляторы.
На высокой койке, на серых простынях под аппаратурой жизнеобеспечения лежал мужчина. Состояние его было критическое. Пуля угодила ему в левую область груди. Еще бы на миллиметр выше, и было бы задето сердце. Тогда верная смерть. Но сердце осталось целым, затронуты были другие жизненно важные системы. Ему сделали три операции, и все успешные. Правда, и сейчас никто не мог с точностью сказать, выживет он или нет.
А он должен жить. Этот человек в идеале подходил ему для выполнения одного очень важного задания. Быть может, даже не одного.
Толкунов уже знал, как вызволить Лопуха на свободу.
Глава 8
Фюрера приговорили к расстрелу он и Толик, но в исполнение приговор привел он лично. Это было последнее, что их связывало.
Толик зарвался. В схватке со злом он впитал в себя это самое зло. Он стал таким же, как и те, с кем он сводил счеты. Сначала он просто косил под бандита. Затем эту роль возвел в образ жизни. И пошло-поехало. Черное против черного. Оружие, боевики, деньги. Теперь у него своя банда, он главный авторитет. И далеко идущие цели. Уничтожение Фюрера и его команды, контроль над Грибовском, незаконный рыбно-икорный бизнес. Словом, он готовился занять место Фюрера. И скорее всего добьется своего. Но без него. Максим в эти игры больше не играет.
Из стрелкового тира, где свершилось правосудие, Максим отправился прямиком домой. Он был уверен, что не оставил после себя улик. Дома он быстро собрал вещи, наскоро попрощался с бабушкой. Ей он оставил почти все свои деньги. Две с половиной тысячи долларов взял с собой и в рублях немного, как раз на билет до Москвы. Он снова едет в столицу. Начинается новая жизнь.
Две ночи и день в пути на фирменном поезде, и Максим выходит на Павелецком вокзале. Давно ли он видел его в последний раз!
Москва – центр вселенной, так ему казалось. Здесь два мира: светский и криминальный. Эти два мира существуют как бы параллельно, зачастую соприкасаясь один с другим, правда, не для всех.
Максим собирался устроиться на работу. Может, успеет поступить в какой-нибудь институт? Нет, документы подавать уже поздно, да и пробелы в знаниях нет времени восполнить. Ничего, поступит на следующий год. А пока поработает. Кем?
Да ведь некем. Специальности у него нет. Можно устроиться охранником, для такой работы он многое умеет. Только где ему жить?
С жильем проблемы. О прописке и говорить нечего. На первое время деньги у него есть – две с половиной штуки баксов. Однокомнатную квартиру в столице можно снять за триста-четыреста баксов. Или комнату в квартире с хозяйкой – это еще дешевле. Полгода он как-нибудь протянет, а там работу приличную найдет.
Он вышел из здания вокзала, вдохнул в себя полной грудью еще прохладный утренний воздух. И вдруг увидел, как два здоровенных мужика в грязных рубахах и засаленных брюках таскают за волосы какого-то парня в длинной рубахе-балахоне и шортах. Его одежда была тоже не первой свежести. Один из мужиков с силой ударил парня ногой в живот. Двое против одного. Э-э, нет, так не пойдет.
Максим решительно направился к дерущимся.
Ну куда его несет? Он начинает новую жизнь – надо держаться подальше от всякой грязи. Однако ноги сами несли его вперед.
– Эй, мужики! – крикнул он.
– Чего? – окрысился один.
– Там менты, – показал он рукой за спину.
– А-а, спасибо, братан, – не глядя на него, поблагодарил второй.
Мужики сразу отпустили свою жертву и, пошатываясь, быстрым шагом пошли в известном только им направлении.
Бомжи, натуральные бомжи, притом пьяные. И даже руки о них не пришлось марать. Сами ушли. Вот что значит небольшая хитрость.
Парень являл собой довольно-таки печальное зрелище. Весь грязный, волосы сальные, всклокоченные, лоб исцарапан, щека ободрана, губа опухла. Глаза красные, воспаленные, под ними мешки. Да, изрядно потрепала его жизнь, бомжи добавили.
– Че, думаешь, без тебя бы не обошелся? – буркнул он, пытаясь выпрямиться.
Только это у него не получалось. Его сильно штормило. Видно, хорошо набрался с утра.
– Да я ничего и не думаю, – пожал плечами Максим.
– Ладно, герой нашелся! Ментами любой может напугать. Ты бы на кулаках с Митькой и Пашкой сошелся. Слабо, они тебя соплей пополам перешибут.
Парень агрессивен. Зол не только на весь мир, но и на себя. Вид у него отвратительный. Как ни странно, он не отталкивает, а взывает к состраданию, что ли.
– Пить надо меньше, – посочувствовал ему Максим.
– Все так говорят, – отмахнулся от него парень. – А что делать, если невмоготу?
– Лечиться.
– Лечиться? – Парень наконец сумел принять вертикальное положение. – Времени нет.
– Времени? – удивленно посмотрел на него Максим.
Бомж, пьяница, бездельник. А времени нет. Лучше бы сказал, что денег нет. Лечение от алкоголизма сейчас платное, хотя можно и задарма. Но это уже не лечение, а галочка в больничном листе.
– Ты думаешь, я конченый? – нахмурился парень. – Не-е, я не конченый. У меня целая история.
«История болезни». Максим усмехнулся.
– Ты не скалься.
Парень обиделся. На глаза вдруг навернулись слезы. Это понятно – алкаши публика слезливая.
– Ну ты это, не пыли. – Максиму все равно было жаль бедолагу. – Пойдем, я тебя пивком угощу.
– Не брезгуешь? – удивленно посмотрел на него парень.
Максим одет был стильно, во все новое. Опрятный, свежий. Даже волосы в вагонном сортире шампунем поутру вымыл. Длинные, чистые, шелковистые. Как в рекламе. Эдакий прикинутый чистюля.
